Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

Купив по дороге цветы и торт, я через час въехал в дачный поселок писателей в Красной Пахре и без труда нашел нужный адрес. Открыл ворота, загнал туда машину и, окрыленный скорой встречей с Зоей Ивановной, взяв цветы и торт, направился в дом. В большой комнате никого не было. Поставив на стол коробку с тортом и прижав к себе букет красных гвоздик, я стал терпеливо ждать. Никого. Минуты через три громко позвал: «Есть здесь кто-нибудь?» К моему удивлению, из соседней комнаты вышла незнакомая мне женщина. Я любезно завел с ней разговор о житье на даче, не выпуская, однако, из рук цветы. Женщина с улыбкой поддержала мой разговор, ни о чем не спрашивая. Поговорив еще минут пять, я осторожно спросил: «А где же Зоя Ивановна?» Незнакомка улыбнулась еще приветливее и, хитро посмотрев на меня, показала рукой за окно: «Зоя Ивановна живет в соседнем доме». С извинениями и смущением я забрал торт и перегнал машину в соседний двор.

Расставляя на столе чайную посуду, Зоя Ивановна без улыбки слушала мой восторженный рассказ о чуть ли не героическом вторжении в чужой дом. Она не перебивала меня, сервируя стол. Но когда я закончил, посмотрела на меня еще внимательнее и строже и сказала: «Это не делает вам чести, — потом помолчала и сухо добавила, — ни как мужчине, ни как разведчику». Можно понять мое состояние. Я готов был, как говорят в таких случаях, провалиться сквозь землю.

Года три назад я напомнил Зое Ивановне об этом разговоре. На ее лице появилась мягкая улыбка. Затем она погасила ее, строго, как 17 лет назад, посмотрела на меня, но в глазах по-прежнему горели веселые огоньки, и, не сдержавшись, рассмеялась: «Конечно, негодяй, — мало того, что заблудился в двух соснах, чуть было не отдал цветы другой женщине, так еще и расхвастался».

О работе Зои Ивановны во внешней разведке я узнал много позже. Она сама рассказала мне об этом, когда наши отношения стали не просто дружескими, а практически родственными, мы были уже на ты, и звал я ее мамой.

— А знаешь, — сказала она однажды, — я хочу рассказать тебе о том, о чем знают немногие, — о своей прошлой жизни. — И внимательным, как бы еще раз оценивающим взглядом посмотрела на меня. — А начну с того, что и в разведке бывают неожиданные и смешные случаи. Разведка — это жизнь, а в жизни все бывает.

…День выдался морозный и солнечный. Воскресенье. На Садовом кольце Москвы многолюдно. Зима 1935 года принесла много хлопот дворникам. Снег не успевали убирать даже на основных магистралях столицы. Автобусы сбивались с графика.

На остановке в троллейбус маршрута «Б» вошла высокая, стройная женщина. Подошла к кондуктору. Поискала в сумке-муфте разменные монеты, смущенно улыбнулась. Достала денежную бумажку и громко спросила: «Товарищи! Кто может разменять 10 рублей?»

Пожатия плечами, еле слышные: «У меня нет». Женщина более твердо повторила: «Кто может разменять деньги?» И добавила тише: «Что же мне делать?!»

Со своего места поднялся рослый мужчина в шапке-пирожке из серого каракуля, передал кондуктору 15 копеек, взял билет и протянул его женщине:

— Возьмите!

— Спасибо. Большое спасибо. Как я верну вам эти деньги?

— Когда-нибудь вернете, — мужчина с интересом смотрел на молодую, привлекательную женщину.

— Скажите, пожалуйста, ваш адрес.

— Зачем вам мой адрес?

— Я пришлю вам деньги. Говорите, а то мне скоро выходить.

— Скажите лучше вы — как вас зовут?

— Зоя Ивановна, — ответила женщина и улыбнулась.

Мужчина еще внимательнее посмотрел на случайную спутницу.

— Зоя Ивановна? — повторил он с иронией. — А Зоенька нельзя?!

Зоя Ивановна сердито посмотрела на своего собеседника, смерила его с ног до головы строгим взглядом.

— Вам — нельзя, — и вышла в открывшиеся двери автобуса.

Прошло три года. Советское представительство «Интуриста» в Финляндии возглавляла Зоя Ивановна Рыбкина. Работа в «Интуристе» давала ей возможность «легально» проводить разведывательную работу. В ее обязанности вместе с выполнением других заданий входило поддержание связи с нашими нелегальными сотрудниками.

Парк на окраине Хельсинки. Низкорослые сосны, огромные, будто декоративные, валуны, оставшиеся здесь от ледникового периода, чисто убранные дорожки. Зоя Ивановна не спеша шла в глубь парка. В руках — небольшой тяжелый чемоданчик, такие сейчас называют «атташе-кейс». Дышится легко, воздух чистый и свежий. А вот и одинокая скамейка под невысокой разлапистой сосной. Здесь она должна ждать человека, который придет к ней на встречу. Они незнакомы. Известно только, что это должен быть мужчина, который скажет: «Вы позволите отдохнуть мне рядом с вами?»

В пароле каждое слово имеет свое значение. Не только смысл фразы, подобранной к определенной ситуации, но и расстановка слов. Ведь обычный человек, случайный прохожий, наверняка скажет: «Вы позволите мне отдохнуть…», а этот мужчина должен сказать: «Вы позволите отдохнуть мне…» На это она должна ответить: «Пожалуйста, садитесь, но я больше предпочитаю одиночество».