Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

Через некоторое время один из близких знакомых Джима, имевший контакты в абвере, рассказал ему, что гестапо запросило военную контрразведку о том, известны ли ей какие-либо вызывающие подозрения связи Флик-Штегера среди офицеров. Этот интерес со стороны гестапо «Музыкант» объяснил Джиму тем, что недавно передал в США текст письма бывшего кайзера союзу офицеров, в котором содержалась критика в адрес Гитлера. Джим, почувствовав неладное, посоветовал проявлять осторожность и на 2–3 недели оставить в покое свои связи. Опытный разведчик не сомневался, что «Музыкант» попал в поле зрения гестапо. В Центр он написал: «Флик-Штегер много времени уделяет журналистике. Так из него не выйдет толковый разведчик. Из-за своей чисто американской неосторожности и самоуверенности он может подвести и меня. В данный момент следует на 3 недели или месяц отложить приезд в Берлин «генерала» (т. е. Бермана. — Авт.) и временно работу с Флик-Штегером прекратить до получения новых инструкций руководства».

И только теперь резидентура решила использовать для проверки «Музыканта» своего самого надежного агента «Брайтенбаха», ответственного сотрудника гестапо, уже не раз отводившего беду от разведчиков.

Результаты были ошеломляющими. В досье гестапо на Флик-Штегера, полученном через «Брайтенбаха», указывалось: «Флик-Штегер весьма продолжительное время находится под наблюдением гестапо. За положением его дела следит военная разведка (абвер), которой направляются все данные, полученные в результате его «разработки». Абвер проявляет к этому делу особый интерес. Дело Флик-Штегера было затребовано Герингом. При общении с Флик-Штегером нужно проявлять особую осторожность, так как он работает на все стороны».

В деле гестапо на «Музыканта», кроме того, говорилось, что в Берлине он обладает широким кругом связей среди высокопоставленных лиц. В списке своих связей под рубрикой «личные» «Музыкант», в частности, указывал: «Гитлер — хорошо знаком с ним с 1929 года. Оказывал ему различные услуги частного характера. Геринг — очень хорошо знаком с ним с 1928 года. Часто бываю у него дома, нередко он принимает меня и на службе». В целом список связей «Музыканта» свидетельствовал о его большом интересе к положению в армии, спецслужбах и в военной промышленности. Под рубрикой «научные связи» в нем значились: Карл Гофман (газы), Фламм (подводные лодки), Фриц Ланге и Арно Браш (расщепление атомного ядра), Шленк (научный консультант рейхсвера), Хансен (стратосферные летательные аппараты).

Еще до прихода фашистов к власти «Музыкант» организовал встречу известного американского газетчика Херста с Гитлером и его пресс-секретарем Хафштенглем. В 1932 году он свел Гитлера с американским послом в Берлине.

В материалах гестапо упоминалось также, что «Музыкант» связан с полпредством СССР в Германии, в частности неоднократно встречался с пресс-шефом полпредства советником Виноградовым. Гестапо обратило внимание и на то, что осенью 1933 года он организовал Виноградову встречу в одном из ресторанов с Альфредом Розенбергом. За этой встречей вела наблюдение разведка Геринга — Форшунгсамт. Геринг соперничал с Розенбергом в борьбе за влияние на Гитлера. При встрече с Виноградовым «Музыкант» убеждал его в необходимости сближения Соединенных Штатов, Германии и России.

Анализ досье показал, что «Музыкант» — либо авантюрист, либо провокатор, либо, что было наиболее возможно, работал на одну из американских разведслужб, которые имелись при департаментах госаппарата США. В любом случае это было чревато серьезными последствиями.

Кроме того, из досье гестапо было ясно, что встреча Флик-Штеге-ра с Джимом в ресторане «Триумф» на Кантштрассе, когда разведчик познакомил Бермана с «Музыкантом», также была зафиксирована агентами гестапо.

Полученные резидентурой сведения говорили о том, что «Музыкант» находится в поле зрения сразу двух немецких спецслужб — абвера и гестапо, которые обратили внимание на его связи с представителями советских учреждений. Вывод напрашивался один: с «Музыкантом» нужно прекратить всякие отношения.

А тут еще один из ответственных сотрудников контрразведки пригласил к себе Джима и прямо спросил его: не думает ли он, что Флик-Штегер работает против немцев? Не заводил ли Флик-Штегер с ним разговор о германских секретах и не пытался ли он их получить от своих связей? Характер вопросов не вызывал сомнений — это был провал.

Через несколько дней допрос Джима повторился. На этот раз у него пытались выяснить, кто был третьим с ним и Флик-Штегером в ресторане и не был ли этот третий «русским генералом». Джим ответил, что это был один из знакомых Флик-Штегера американцев, имени которого он не знает. За Джимом открыто начали вести наблюдение. Однако, как ни велика была опасность, своевременное предупреждение о ней «Брайтенбаха» оставило советской разведке свободу маневра и выхода из опасной игры без больших потерь.