Очерки истории российской внешней разведки. Том 4

К чему Иван Андреевич не мог привыкнуть за весь период жизни в Англии, так это к спокойному, без бередящих душу эмоций восприятию стремления англичан во что бы то ни стало, в любых обстоятельствах сохранять веками устоявшиеся правила поведения и образ жизни. В первые годы войны страна находилась фактически на осадном положении. Лондон и другие города постоянно бомбила германская авиация. Иногда воздушную тревогу объявляли до двадцати раз в сутки. Но англичане продолжали невозмутимо работать строго «от» и «до», свято блюдя свой уикенд. Каждое утро молочник оставлял у порога положенные пол-литра молока, и не было случая, чтобы бутылку похитил какой-либо злоумышленник. И если населению было приказано в связи с нехваткой бумаги сдавать использованные автобусные билеты, то никому и в голову не приходило от этого уклоняться. При бомбежках гибли люди. Их оплакивали и хоронили. И тут же с воинскими почестями предавали земле тела немецких летчиков, самолеты которых сбивались в британском небе. Правда, и гитлеровцы не оставались в долгу. Однажды Иван Андреевич прочел в местных газетах о том, что в одном из лагерей для военнопленных генералы вермахта в парадных мундирах приветствовали и поздравляли английского полковника по случаю его награждения высшим военным орденом Соединенного Королевства. Можно себе представить, какие чувства обуревали наших людей, работавших в Англии, при чтении сообщений о таких «рыцарских церемониях». Ведь они, как и англичане, хорошо знали о зверствах, которые чинили те же самые «цивилизованные арийцы» над советскими военнопленными и мирными жителями на оккупированной территории Советского Союза.

Не так широко известно, что в годы войны в Лондоне находились одновременно два посла Советского Союза. Один из них (И.М. Майский) был аккредитован при британской короне, а другой (А.Е. Богомолов) с согласия англичан поддерживал отношения с эмигрантскими правительствами Бельгии, Голландии, Греции, Норвегии, Польши, Франции, Чехословакии и Югославии. Чичаев был прикомандирован к посольству Богомолова и официально числился его советником. А с осени 1944 года по май 1945 года в дополнение к своей основной, то есть разведывательной работе, исполнял обязанности временного поверенного в делах СССР при перечисленных выше правительствах в изгнании. Строго говоря, его столь высокое должностное положение требовало соответствующего официального дипломатического ранга, но в силу своей природной скромности и привычки придавать значение скорее сути дела, чем форме, Иван Андреевич об этом не задумывался. Спохватились на этот счет в Москве — 15 апреля 1945 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ему был присвоен ранг Чрезвычайного и Полномочного Посланника 2-го класса. Известие об этом поступило в момент, когда Чичаев уже более полугода регулярно поддерживал деловые контакты с главами и членами руководства союзных стран и одновременно тесно взаимодействовал с представителями их специальных служб. Его собеседниками и партнерами были такие широко известные тогда деятели, как Э. Бенеш[15], югославский король Петр, Миколайчик[16]

, Трюгве Ли[17], генерал Шарль де Голль

[18]. Последний придавал большое значение совместной борьбе советской и французской разведок против гитлеровцев и делал все от него зависящее, чтобы их взаимодействие развивалось и совершенствовалось. Однако шеф французской спецслужбы, открыто не переча своему лидеру, постоянно стремился свести на нет его усилия в этой сфере и удерживал отношения с советской разведывательной миссией в рамках холодноватой официальной вежливости, лишенной в значительной мере конкретного взаимополезного содержания. Совсем иначе вели себя руководители чехословацкой, польской, югославской, греческой, норвежской и бельгийской разведок. От них поступала важная разведывательная информация, реализация которой способствовала приближению победы над нацистами. Например, от этих партнеров были получены сведения об экспериментах немцев с «тяжелой водой»[19]

на одном из секретных заводов в Норвегии. Позднее этот объект английские бомбардировщики сравняли с землей. Работая с эмигрантскими кругами, Иван Андреевич и его сотрудники постоянно ощущали на себе «зоркое око» английской контрразведки. С этим, естественно, приходилось считаться и как-то мириться. На практике, в повседневной жизни они познавали смысл и содержание теперь широко известного тезиса: в нашем мире нет дружественных разведок, есть взаимодействие разведок дружественных государств.

В мае 1945 года пришла долгожданная Победа. Чичаев выполнил свою миссию и, получив назначение в Финляндию, отбыл на пароходе через Средиземное море на Родину. Пока добирался до Москвы, ситуация изменилась. В наркомате ему объявили, что он поедет резидентом не в Хельсинки, а в Прагу. И при этом немедленно. В качестве поощрения за активную и плодотворную работу в Англии в годы войны Иван Андреевич получил недельный отпуск, который использовал для свидания с матерью в родном селе Ускляй в Мордовии.