Очерки истории российской внешней разведки. Том 5

В июле 1955 года кабинетом Аденауэра было принято решение о превращении «Организации Гелена» в федеральную разведывательную службу (Бундеснахрихтендинст, БНД), и с 1 апреля 1956 года организация начала функционировать как федеральная служба во главе с президентом, который подчинялся непосредственно федеральному канцлеру. Фельфе был переведен в положение федерального чиновника, получил ранг правительственного советника и был назначен начальником реферата «контршпионаж против СССР и советских представительств в ФРГ». Используя свое положение, в связи с установлением дипломатических отношений между СССР и ФРГ после визита в Москву Аденауэра Фельфе удалось добиться создания в городке Бад-Хоннефе, где первоначально разместилось советское торгпредство, группы БНД, задачей которой было наблюдение и разработка проживающих и работающих в Бад-Хоннефе советских граждан. Руководителем этой группы по протекции Фельфе был назначен его друг и коллега по работе на советскую разведку Ганс Клеменс.

Агентурные возможности Фельфе в связи с назначением его начальником реферата существенно расширились. Через его стол шла масса важных документов, таких как еженедельные политические обзоры, которые разведка готовила для федерального канцлера, правительственные меморандумы, в том числе связанные с планами правительства по перевооружению ФРГ, позиции правительства ФРГ в связи с визитом в Москву Аденауэра и т. д. В сложнейший период холодной войны, когда речь шла об интеграции Западной Германии во вновь создаваемые в Западной Европе союзы и блоки, о создании бундесвера, требованиях доступа для Западной Германии к ядерному оружию, Фельфе умело добывал документы и информацию по внешне- и внутриполитической проблематике. Вся эта деятельность, как прямо заявил позже в своей книге «Мемуары разведчика» Фельфе, была «подчинена интересам принятия Советским Союзом правильных решений».

В силу положения агентов, значения получаемой от них информации практически в каждой встрече принимали участие уполномоченные МГБ-КГБ в ГДР, в частности генералы Е.П. Питовранов, А.М. Коротков, И.А. Фадейкин. Наибольшее впечатление на Фельфе произвел Александр Михайлович Коротков. В книге «Мемуары разведчика» Фельфе, вспоминая о Короткове, пишет: «Его отличный немецкий язык, окрашенный венским диалектом, его элегантная внешность и манеры сразу же вызвали у меня симпатию. Он хорошо ориентировался в различных политических течениях в Федеративной Республике. Не раз мы с ним горячо спорили».

Как правило, при приездах Фельфе или Клеменса в Берлин они вечером выходили в восточный сектор и вместе с оперработником ехали на одну из конспиративных квартир в Карлсхорсте, где все уже было готово к длительной ночной работе. Утром, с первым потоком рабочих и служащих, они возвращались на запад.

Значительную проблему представляла реализация получаемой информации, особенно оперативного характера. Одним из условий, которое поставил Фельфе, уже работая в геленовской разведке, было следующее: ни один агент или объект разработки, о котором станет известно от него, не должен быть арестован (нужно отметить, что это условие на протяжении десяти лет сотрудничества неукоснительно выполнялось).

Работа Фельфе и Клеменса на советскую разведку в силу их служебного положения, особенно после установления дипломатических отношений между СССР и ФРГ и обмена посольствами и другими представительствами, все более приобретала характер балансирования на лезвии ножа. Координируя работу разведки ФРГ против советских спецслужб и советских представительств на территории ФРГ, Фельфе одновременно поддерживал контакты и занимался согласованием акций против представительств с Федеральным ведомством по охране конституции (основной контрразведывательный орган ФРГ), с военной разведкой, со спецслужбами США, Англии и Франции. Таким образом, ему зачастую становились известными и те операции, которые осуществлялись этими службами против советских представительств и их сотрудников.

Систематически получая оперативную информацию, в которой шла речь о разработке и предстоящем аресте или выдворении из страны то одного, то другого советского представителя, ни Берлин, ни Центр не могли не реагировать (и достаточно остро) на нее, принимая все меры для спасения советских разведчиков. Таких случаев за полтора-два года до момента ареста Фельфе было уже немало. Под тщательно продуманными предлогами советской разведке удалось вывести из-под удара всех, кому угрожала опасность.

Противник не мог не анализировать причины срыва своих операций. А это были операции по аресту, готовившиеся и Федеральным ведомством по охране конституции, и БНД, и военной разведкой. Ведомства были разные, а результатов в работе по советским представительствам в ФРГ так и не было. В спецслужбах противника, естественно, должна была возникнуть мысль об утечке информации. А если такая мысль возникла, нужно искать источник утечки.