Очерки истории цивилизации

В конце третьего тома своего труда Гиббон завершает рассказ о распаде Западной империи. Затем он задается вопросом: сможет ли цивилизация когда-либо вынести еще один подобный крах? Это заставило его изучить тогдашнее положение дел (1780) и сравнить его с положением дел во время упадка имперского Рима. Будет очень уместным для всего нашего повествования привести некоторые места из этих сравнений, ибо мало что может лучше проиллюстрировать состояние умов либеральных мыслителей Европы в самый пик политического безвременья — эпохи появления первых признаков тех глубинных политических и социальных сил распада, которые в конечном счете привели к возникновению драматических вопросов современности.

«Этот ужасный переворот, — писал Гиббон о крахе Западной империи, — можно с пользой применить как ценное наставление и в нашу эпоху. Обязанность патриота — преследовать и ставить превыше всего исключительно интересы и славу своей собственной страны; однако философу позволено расширить его взгляды и рассматривать Европу как одну большую республику, различные обитатели которой достигли примерно одинакового уровня вежливости и воспитанности. Соотношение сил будет меняться и впредь, наше собственное благополучие или благополучие соседних королевств будет поочередно понижаться или повышаться; но эти отдельные события не смогут, в целом, повлиять негативно на наше общее состояние счастья, на систему искусств, законов и манер, которыми так выгодно отличаются от остального человечества европейцы и их колонии.

Дикие народы Земного шара являются общими врагами цивилизованного общества; и мы можем задаться тревожным вопросом — угрожает ли все еще Европе повторение всех тех бедствий, которые ранее оказали парализующее воздействие на государственные учреждения Рима и на его способность защищаться. Возможно, такие же точно размышления смогут послужить объяснением краха этой могучей империи и помочь заранее распознать потенциальную угрозу нашему теперешнему положению.

Злоупотребления тирании ограничиваются влиянием страха и стыда; республики обрели порядок и стабильность; монархии усвоили принципы свободы или по крайней мере умеренности; и некоторое понятие чести и справедливости привнесено в наиболее ущербные конституции благодаря общим манерам эпохи. В мирное время прогресс знаний и промышленности ускоряется за счет соревнования столь многих соперников; во время войны войсками Европы командуют умеренные и нерешительные противники. Появись какой-либо завоеватель — варвар из степей Татарии, — и он, несомненно, преодолеет сопротивление крепких российских крестьян, многочисленных армий Германии, галантных дворян Франции, неустрашимых свободных людей Британии, которые смогут создать даже коалицию для общей защиты. И если победоносные варвары донесут рабство и опустошение до самого Атлантического океана, то десять тысяч судов унесут от их преследования остатки цивилизованного общества; и Европа возродится и будет процветать в Американском мире, который уже заполнен ее колониями и учреждениями.

Воинственные государства античности — Греция, Македония и Рим — воспитали породу солдат, вышколили их тела, дисциплинировали их дух, увеличили их силы постоянными маневрами и превратили железо в их руках в грозное и эффективное оружие. Но это превосходство постепенно пришло в упадок по мере развития законов и манер; нерешительная политика Константина и его наследников вооружила и обучила — на погибель империи — грубую доблесть наемников-варваров. Военное искусство изменилось с изобретением пороха, давшего в руки человека два наиболее мощных элемента природы — воздух и огонь.

Математика, химия, механика, архитектура были поставлены на службу войне; противоборствующие стороны противопоставляли друг другу самые изощренные способы наступления и обороны. Историки могут с возмущением указать на то, что подготовка к осаде обычно приводила к возникновению и продолжительному существованию процветающей колонии; однако мы не можем сетовать на то, что осада города связана со значительными расходами и трудностями или что предприимчивые люди используют те уловки и хитрости, которые помогают им выжить и восполнить недостаток военной силы. Артиллерия и фортификационные сооружения образовали преграду, непреодолимую для татарской конницы. Европа надежно защищена от любого возможного вторжения варваров, поскольку для успешного захвата им необходимо перестать быть варварами…

Со времени открытия ремесел, искусств, войны, торговли и религиозного стремления и распространения среди дикарей Старого и Нового Света этих бесценных даров они постоянно ширились по всему миру, они никогда уже не будут утеряны. Поэтому можно с готовностью прийти к выводу, что каждая эпоха мировой истории увеличивала и продолжает увеличивать реальное богатство, счастье, знания и, возможно, добродетели рода человеческого».

14