Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор

Между тем Соловьев был подлинным любимцем партии и народа. Его называли мастером советской песни. Такие широко известные песни как «Соловьи», «Вечер на рейде», многие другие, и стали подлинно народными. Особенно много произведений композитор посвятил своему любимому городу. Музыкальный образ Ленинграда невозможно представить без песенного творчества Соловьева-Седого. Даже его знаменитая песня «Подмосковные вечера», согласно легенде, первоначально была посвящена Ленинграду. Припев ее звучал так: «Если б знали вы, как мне дороги ленинградские вечера…» Просто одному высокому московскому чиновнику песня так понравилась, что тут же было велено заменить «ленинградские вечера» на московские. Вариант «подмосковные», очевидно, был вынужденным. Песня была уже готова, и музыкальный ритм переделывать было поздно.

Впрочем, скорее всего, это не более чем красивая ленинградская легенда. На самом деле песня писалась для кинофильма «Спартакиада народов СССР», которая проходила в Москве, да и слова песни принадлежат московскому поэту Михаилу Матусовскому. Но если легенда все-таки права, то именно в этом проявился весь Соловьев-Седой. Он был верным и преданным сыном своего времени. Не зря его полные инициалы, так похожие по звучанию на известную аббревиатуру большевистской организации, заменили композитору его собственное имя. Среди близких друзей его называли коротко и определенно – «ВПСС».

Надо сказать, что и сам Василий Павлович был не прочь поиграть словами. Особенно если они услаждали его профессиональный слух музыкальными ассоциациями. В свое время в композиторской среде был популярен анекдот о встрече Соловьева-Седого с композитором Вано Мурадели.

«Вано, – приветствовал его Василий Павлович,

 – ведъ ты не композитор». – «Почему?» – удивился тот. –

«У тебя все не так. Даже в фамилии. Смотри сам. Вместо „Ми“ у тебя „Му“, вместо „Рэ“ – „Ра“, вместо „До“ – „Де“ вместо „Ля“ – „Ли“».

Да и подпись Василия Павловича Соловьева-Седого, говорят, представляла собой графическое изображение музыкальной гаммы: ФаСиЛяСиДо, то есть ВаСиЛий СеДой.

5

Символизм, как общеевропейское направление в искусстве и литературе, господствовал в России почти полвека, с 1870-х годов и вплоть до начала Первой мировой войны. Основная художественная идея символизма сводилась к пониманию мира как знака, символа, «вещи в себе», метафоры, не требующей дополнительной расшифровки. В рамки такого мировоззрения легко вписывался безошибочно найденный псевдоним. Андрей Белый выглядел точнее и логичнее, чем Борис Бугаев, а Максим Горький – убедительнее, чем Алексей Пешков. Может быть, Александр Блок никогда не пользовался псевдонимами только потому, что его настоящая фамилия оказалась такой удачной. Она исключительно точно гармонировала с художественными тенденциями времени.

Основоположником новой поэзии наступившего XX века в литературе считается Иннокентий Федорович Анненский. Известный филолог, писатель, переводчик, литературный критик и педагог вошел в историю русской культуры исключительно как поэт, хотя практически все его стихи увидели свет только после кончины их автора. Первый оригинальный сборник поэта «Кипарисовый ларец» появился через год после его смерти, в 1910 году. В названии не было ничего оригинального или претенциозного, как это могло показаться на первый взгляд. У Анненского был небольшой ларец из кипарисового дерева, в котором он хранил свои стихи. Содержимое этого ларца и составило сборник стихов. Однако для воспитанных на античной культуре знатоков поэзии смысл названия таким банальным не казался. Оно оказалось символичным. В античности кипарис был связан с культом умерших. Овидий в «Метаморфозах» рассказывает романтическую историю о любви юноши по имени Кипарис к прекрасному оленю, которого он однажды смертельно ранил. В ужасе от содеянного

Кипарис обратился к богам с просьбой превратить его в дерево печали, чтобы он мог вечно стоять над могилой друга, оплакивая его случайную смерть. С тех пор кипарисовое дерево неразрывно связано со смертью, а традиция хоронить особо почитаемых покойников в кипарисовых гробах существует в мире до сих пор. Так что образ кипарисовой шкатулки, в которой Иннокентий Анненский то ли хранил, то ли хоронил свои стихи при жизни, как для него самого, так и для поклонников его таланта каждый раз наполнялся глубоким мистическим смыслом.