Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов. Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади – она запомнила все до мельчайших подробностей…

Алиса Лидделл, одетая нищенкой. Фото Л. Кэрролла, 1859 г.

Давайте и мы запомним Льюиса Кэрролла таким же Белым Рыцарем в сияющих доспехах, провожающим Алису через лес, – хотя его нелепые идеи и кувырки с коня напоминают скорее о Дон-Кихоте, чем о каком-либо другом из известных нам героев. Ну что же, такой родословной можно не стыдиться. И как здорово, что в Алисиных глазах он навсегда остался не просто смешным чудаком, а настоящим рыцарем из легенды[134].

VII. Secunda(речитатив)

В стихотворном предисловии к Алисе («Июльский полдень золотой») Кэрролл называет трех сестер, которым он рассказывал сказку в лодке, по старшинству – Уной, Секундой и Терцией. То есть Первой, Второй и Третьей. Секундой он называл Алису. По латыни «secunda» – вторая, но также «благоприятная», «благожелательная», «счастливая»…

Алиса Лидделл. Фото Л. Кэрролла, 1858 г.

В музыке «секундой» называют интервал в два полутона, как между до и ре или ре и ми. В астрономии – краткий промежуток времени, одну восемь тысяч шестьсот сороковую часть суток.

Булочник и так далее, или как я переснарковал Снарка

Первым английским стихотворением, на котором я попробовал свои юные зубки переводчика – много-много лет назад, – было «Twinkle, twinkle little star, How I wonder what you are…» из школьного учебника для пятого класса. То самое пресловутое «твинкл-твинкл», которое Кэрролл переиначил в своей «Алисе»: «Twinkle, twinkle, little bat! How I wonder what you're at!» – «Мерцай, мерцай, летучий мышонок! Хотел бы я знать, что ты задумал».

Впрочем, имени Кэрролла мы тогда и не слыхивали. Об Алисе и Стране чудес я узнал только лет через двадцать, когда появился перевод Н. Я. Демуровой. По ее же антологии «Мир вверх тормашками», изданной у нас на английском языке, я познакомился со многими иными перлами британского юмора. Время от времени перечитывал ее и что-то для себя «выковыривал», – как в детском стишке:

Джеки-дружокВзял пирожок,Сунул в него свой пальчик,

Изюминку съелИ громко пропел:«Какой я хороший мальчик!»

Прощание белого рыцаря с Алисой

Секунда, ты еще не перешла ручей…Остановись, замри в сиянии полудня –В ромашковом венке, в короне из лучей…Чем дальше от тебя, тем глуше и безлюдней.Не я ль тебя учил, как мертвая, стоять

И, что там ни случись, терпеть, не шевелиться.Что вечности дала промчавшаяся рать?Разводы на стекле и смазанные лица.Чем дальше от тебя, тем злей и холодней.Не знаю, отчего. У Смерти много дней,У Времени – веков, у Зла – тысячелетий.А ты моей душе была родной сестрой,Моей зеркальною, послушливой мечтой,Второй из половин. Не первой и не третьей.

Сначала я выковырял лимерики;

было у меня одно такое запойное лето, когда я за пару недель сочинил несколько десятков лиме-риков. Были там и довольно точные переводы из Эдварда Лира, но со склонением на русский лад. Например известный лимерик «There was an Old Man on the rocks…» перевелся у меня так:

Жил на свете разумный супруг,Запиравший супругу в сундукНа ее возраженияМягко, без раздражения Говорил он: «Пожалте в сундук».

Другие лимерики возникали сами, когда я стал перебирать имена городов с корыстной целью их зарифмовать. Например:

Жил общественный деятель в Триполи,У которого волосы выпали.Он велел аккуратноВсе их вставить обратно,Озадачив общественность Триполи.