Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв

Как раз эти «соединенные славяне» и являются инициаторами, зачинщиками единственного решительного выступления, связанного с заговорами декабристов, именно восстания Черниговского полка в конце декабря 1825 года. Вопреки распространенному мнению о том, что центр военных действий декабристов был в Петербурге, как вы сейчас увидите, на самом деле единственным настоящим вооруженным восстанием, и притом восстанием, окруженным ореолом трагического величия, где люди шли прямо на гибель, эпизодом, оправдывающим известную характеристику Плеханова, что декабристы были людьми, решившимися пожертвовать собой, чтобы показать дорогу грядущим поколениям, — единственными эпизодом такого рода является восстание Черниговского полка. Во-первых, это было вооруженное восстание. Люди шли с заряженными ружьями для того, чтобы стрелять, для того, чтобы драться. Во-вторых, это было восстание без всяких шансов на успех, потому что поднимался один полк против целой армии, и не было никаких разумных, как говорится на обывательском жаргоне, оснований ожидать, что армия примкнет к нему. Армия и не примкнула к нему, и кавалерия генерала Гейсмара без большого труда подавила это восстание прежде всего потому, что у Гейсмара были пушки, а у черниговцев пушек не было. И недаром целый ряд выступавших в этом восстании офицеров — Кузьмин, Ипполит Муравьев-Апостол — покончили с собой тут же, на поле битвы. Это был действительно самый трагический момент декабристского восстания, и этот трагический момент был подготовлен, был возможен только благодаря «соединенным славянам». Связь с солдатами имели только они, пропаганду среди солдат вели только они, правда, при содействии солдат прежнего Семеновского полка, раскассированного после восстания 1820 года; но так или иначе они были той связью, тем, выражаясь по-теперешнему, аппаратом, который связывал вождей Южного общества с солдатской массой, и без них, как это констатируют и ближайшие к «славянам» участники Южного общества, без них само выступление было бы невозможно.

Таким образом крайняя левая группа декабристов, демократическая и атеистическая группа, в которой чрезвычайно трудно найти какие-нибудь помещичьи интересы, эта крайняя левая группа как раз была самой серьезной группой в том смысле, что она единственная устроила настоящее вооруженное восстание, и, конечно, эта группа характеристикой т. Ольминского не покрывается. Но пойдем дальше. «Соединенные славяне» мало известны. Чрезвычайно характерно, что буржуазно-либеральные историки декабристов их почти замалчивали. Вот почему стоит справлять этот 100-летний юбилей, потому что это дает повод кстати издать книжку об этих «соединенных славянах». В программу издания Центроархива, посвященного 100-летнему юбилею, как раз книжка о «соединенных славянах» и входит.

Но если мы пойдем к географически ближайшему от «соединенных славян» обществу декабристов, то мы тут встретим Южное общество во главе с Пестелем. Что это такое? У Пестеля из его «Русской Правды» т. Ольминский взял свою цитату о том, что крепостное право должно быть ликвидировано с соблюдением интересов помещиков, так, чтобы помещики не лишились своих доходов, как говорится в этом отрывке. Этим он иллюстрирует свою мысль, что интересы, вдохновлявшие декабристов, были узко-классовыми, помещичьими интересами. Прошлый раз я объяснил уже, какую роль играло помещичье хозяйство и его положение в начале XIX века в общественных движениях эпохи Александра I, так что я не буду отрицать, что тут в основе лежали помещичьи интересы, несомненно. Но опять-таки сводить Пестеля к человеку, который хлопотал только о том, чтобы освободить крестьян повыгоднее для помещиков, и для этого устраивал революцию, не приходится. Прежде всего, цитата эта (совершенно подлинная, спешу оговорить) стоит в резком контрасте со всем смыслом и духом того документа, откуда она взята, — «Русской Правды». Какая, основная мысль социальной и экономической программы Пестеля, изложенной в «Русской Правде»? Эта мысль ближе всего может быть охарактеризована как национализация земли. Пестель был один из немногих декабристов, которые понимали, что переворот может быть только тогда прочен, когда в нем будет заинтересована широкая народная масса, когда в нем будет заинтересовано крестьянство, и он предполагал заинтересовать крестьян таким образом. Все земли государства в момент революции, или тотчас после этого, собирались в один общий фонд; этот фонд затем делился пополам, и половина его шла в раздел между населением, но не в собственность, а только в пользование. Из этой половины каждый получал свой надел.