Очерки по психологии аномального развития личности

После того как типичные истории интересующих личностных изменений составлены, необходимо тщательно нх сопоставить, «синтезировать» все те основные «осевые» моменты, через которые проходит большинство изучаемых случаев (при алкоголизме, например, это определенные этапы изменения круга общения, интересов; при нервной анорексии — последовательность смены способов борьбы «за похудание» и т. п.). Речь идет о тех моментах, которые являются общими для всей изучаемой группы клинических явлений; хотя, разумеется, в каждой конкретной истории болезни эти моменты могут быть выражены в большей или меньшей степени, выступать явно или, напротив, в неявном, стертом виде.

Восстановление, «синтезирование» единой, наиболее типичной внешней логики развития интересующего нас феномена и должно явиться конечным выходом, продуктом данного этапа анализа. Лишь после этого можно переходить ко второму этапу — квалификации полученных данных в понятиях современной психологической науки.

В рамках отечественной психологии основополагающими для характеристики личности являются понятия деятельности и тесно связанные с ним понятия потребности, мотива, личностного смысла (Выготский, 1965; Леонтьев, 1959; Рубинштейн, 1959).

Опираясь на теоретические разработки общей психологии, психолог на этом этапе должен уметь вычленить различные виды деятельности исследуемых больных, дать психологическую характеристику их строения, структуры.

Но даже тщательное изучение отдельных деятельностей недостаточно для характеристики личности. Необходимо раскрыть существующие между ними отношения. Как подчеркивает А. Н. Леонтьев (1975), именно иерархические отношения деятельностей наиболее полно характеризуют личность, именно они образуют ядро личности. Поэтому важнейшим пунктом этого этапа исследования должно быть построение гипотезы об определенном соподчинении, иерархии деятельностей больного человека.

В последней работе А. Н. Леонтьева (1975) выделены еще некоторые основополагающие параметры личности: широта связей человека с миром, степень их иерархизированности, общая их структура. «Конечно, — замечает А. Н. Леонтьев, — эти параметры еще не дают дифференциально–психологической типологии, они способны служить не более чем скелетной схемой, которая еще должна быть наполнена живым конкретно–историческим содержанием» (1975, с. 224). Думается, патопсихология сумеет применить эту важную теоретическую схему в своих исследованиях. Опыт такого применения может быть полезен в общей психологии, иллюстрируя теоретические построения живым, конкретным материалом, который профессионально квалифицирован, переведен на «язык» психологии.

Психологическая квалификация данных клиники душевных заболеваний имеет существенное значение и для психиатров, способствуя сближению, соотношению понятий обеих наук. Известно, насколько продуктивным для развития науки является подключение к ее исследованиям категорий и выводов других наук (Достаточно назвать классическое исследование Л. Пастера, который применил к изучению солей виноградной и винной кислоты опыт кристаллографии, что привело к ряду важных открытий к возникновению и дальнейшем стереохимии); в данном случае, к анализу психопатологических явлений подключается категориальный аппарат, выработанный современной психологией, что может продвинуть разработку целого ряда проблем психиатрии, например, установление содержательных научных критериев степени деградации взамен бытующих интуитивных оценок типа «более (менее) выраженное снижение уровня личности».

Однако при всей своей значимости, этап психологической квалификации клинических данных не является конечным для анализа изменений личности.

Сделав «перевод» описания явления с языка клинического на язык психологии, мы по сути еще остаемся в рамках феноменологического подхода, хотя понятно, что возможности применения языка научной психологии значительно перспективнее для решения многих задач, чем возможности оперирования образным языком существующих клинических описаний. Напомним, что сущность явления раскрывается лишь, когда известны пути его формирования. «Познать предмет, — указывает Ю. М. Бородай (1972), — значит вскрыть реальный механизм его образования; значит, узнать, как, почему и из чего он «делается», т. е. раскрыть реальный путь и способ его естественного «производства», а в идеале и искусственного «воспроизводства» в условиях эксперимента. Собственно психологическая сущность может быть раскрыта, если мы узнаем, по каким психологическим закономерностям возникает данное явление, что движет этим процессом, какие психологические составляющие его образуют.