Очерки русской смуты

Казарменный режим сам по себе никак не мог вызывать столь тягостного явления, ведь люди не только уродовали, но и калечили себя, губили часто здоровье на всю жизнь… И если виновна власть в том, что создала ряд ограничений для евреев, то немалая вина лежит и на интеллигентной и богатой еврейской верхушке, которая, горячо и страстно ратуя за равноправие, не принимала, однако, мер для поднятия в пределах возможного (а это было возможно) культуры и зажиточности своих местечковых соплеменников.

Во всяком случае, в российской армии солдаты-евреи, сметливые и добросовестные, создавали себе всюду нормальное положение и в мирное время. А в военное – все перегородки стирались сами собой и индивидуальная храбрость и сообразительность получали одинаковое признание.

23 марта 1914 г. я был назначен и.д. генерала для поручений при командующем войсками Киевского округа. Простился с полком сердечно и с грустью, ибо успел привязаться к нему, и уехал в Киев. A 21 июня произведен был «за отличия по службе» в генерал-майоры, с утверждением в должности.

Часть шестая

Российская мобилизация

Жребий был брошен…

В русском Генеральном штабе отдавали себе ясно отчет, что через несколько дней придется все равно объявить общую мобилизацию, вызвав тем величайший хаос. А между тем 30 июля, в исходе первого дня частной мобилизации, кончалась возможность безболезненного перехода на общую, ибо первый день давался запасным на устройство своих дел и перевозки еще не начинались.

По настоянию Генерального штаба, после совещания Сухомлинова, Янушкевича, Сазонова, последний доложил государю о необходимости немедленного объявления общей мобилизации. В воспоминаниях Сазонова подробно описаны эти исторические минуты. После доклада министра и кратких реплик императора наступило тяжелое молчание…

– Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей! Как не остановиться перед таким решением!..

Потом, с трудом выговаривая слова, государь добавил:

– Вы правы. Нам ничего другого не остается, как ожидать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба мое приказание об общей мобилизации…

Все эти колебания, отмены, проволочки, «ордры и контрордры» Петербурга, продиктованные иллюзорной надеждой до последнего момента избежать войны, вызывали в стране чувство недоумения, беспокойства и большую сумятицу. Особенно в Киеве, который был центром организации противоавстрийского фронта.

Начальник штаба Киевского военного округа генерал В. Драгомиров был в отпуске на Кавказе, дежурный генерал также. Я заменял последнего, и на мои еще неопытные плечи легли мобилизация и формирование трех штабов и всех учреждений – Юго-Западного фронта, 3-й и 8-й армий…

Я был назначен генерал-квартирмейстером 8-й армии. С чувством большого облегчения сдал свою временную должность в Киевском штабе вернувшемуся из отпуска дежурному генералу и смог погрузиться в изучение развертывания и задач, предстоящих 8-й армии…

1 августа Германия объявила войну России, 3-го – Франции. 4-го немцы вторгнулись на бельгийскую территорию, и английское правительство сообщило в Берлин, что оно «примет все меры, которые имеются в его власти, для защиты гарантированного им нейтралитета Бельгии».

Австрия медлила. И русский царь, все еще надеясь потушить пожар, повелел не открывать военных действий до объявления ею войны, которое состоялось наконец 6 августа. Вследствие этого наша конница, имевшая всего четырехчасовую мобилизационную готовность, смогла бросить за границу свои передовые эскадроны только на 6-й день…

И когда в августовские дни 1914 года разразилась гроза… Когда Государственная дума в историческом заседании своем единодушно откликнулась на призыв царя «стать дружно и самоотверженно на защиту Русской земли»… Когда национальные фракции – поляки, литовцы, татары, латыши и др. – выразили в декларации «непоколебимое убеждение в том, что в тяжелый час испытания… все народы России, объединенные единым чувством к родине, твердо веря в правоту своего дела, по призыву своего государя готовы стать на защиту родины, ее чести и достояния» – то это было нечто большее, чем формальная декларация. Это свидетельствовало об историческом процессе формирования РОССИЙСКОЙ НАЦИИ, невзирая на ряд ошибок правительственной политики и невзирая на некоторые проявления национальных шовинизмов, часто привносимых извне.

Во всяком случае, то обстоятельство, что в течение трех с лишним лет страшной войны с переменным успехом на огромнейшем пространстве многоплеменной империи нашей не было ни одного случая волнения на национальной почве, – факт большого и положительного значения.

1914 год на фронтах войны

Я принял участие в этих первых операциях 8-й армии в качестве генерал-квартирмейстера, но штабная работа меня не удовлетворяла. Составлению директив, диспозиций и нудной, хотя и важной штабной технике я предпочитал прямое участие в боевой работе, с ее глубокими переживаниями и захватывающими опасностями.