Очерки теории идеологий

Взаимодействие политических акторов друг с другом посредством апелляции к народу и народному суверенитету имеет принципиальное значение для политического дискурса Современности. Можно утверждать, что народный суверенитет является стержневым мифом всей современной политики, посредством которого «мы – народ» каким-то образом являемся истоком политической власти и авторитета[43]. Исходя из первостепенной значимости народного суверенитета и перефразируя известную идею Оукшотта, различавшего политику доверия и политику скептицизма, можно обрисовать

«искупительный» и «прагматический» лики демократии, которые одновременно противоречат друг другу и дополняют друг друга [Canovan, 1999, p. 9]. Прагматическая сторона демократии дает возможность ненасильственного согласования противоречивых интересов в условиях массовой мобилизации и коммуникации. Искупительная ипостась демократии состоит в том, что последняя есть обещание лучшего мира, который будет создан через действия суверенного народа.

Прагматический модус демократии подчеркивает необходимость существования институтов посредничества и представительства в интересах управления сложными общественными потребностями, без таких институтов демократия не сможет работать эффективно и будет не в состоянии выполнять свои конкретные обещания. В свою очередь, искупительный образ народа как легитимной суверенной субстанции демократии обозначает последнюю как «глас народа», вступающий в конфликт с «сонмом институтов», осуществляющих функциональные действия, непосредственно не связанные с волей народа.

Апелляция к народу – неустранимый атрибут современной политической практики, особенно в периоды выборов и референдумов, когда все политические акторы в принципе согласны с тем, что «народ должен решить», и обращение к ожидаемой воле суверенного народа является не столько инструментом в руках агитаторов-популистов, сколько следствием общенационального политического консенсуса. Хотя существует распространенное в политической науке утверждение, что народ не может править как юридическое лицо, нельзя игнорировать тот очевидный факт, что моменты прямого участия граждан во властном политическом действии (выборах) являются обязательным условием легитимности представительных институтов, поэтому в момент выборов избиратели действуют так, как будто

народ в качестве единого юридического лица существует. Последнее есть очевидное допущение, но без него вся демократическая действительность Современности теряет смысл.

Утверждение, что волю народа технически невозможно определить при помощи избирательной процедуры[44], упускает из вида: сама избирательная процедура легитимна только потому, что рассматривается как механизм, посредством которого «глас народа» может прозвучать.

Обозначенное выше «как будто» является и основой неустранимой живучести популизма (без такого допущения демократия как реальность невозможна), и

причиной плохой репутации популизма (допущение некорректно выдавать за реальность, даже если оно крайне важно). Однако неустранимое противоречие прагматического и искупительного элементов современной демократии будут побуждать даже последовательных прагматиков обращаться к народу и апеллировать к народному суверенитету хотя бы в период выборов. А это означает, что «следы» популизма мы сможем обнаружить в любом акте публичной политики.

Подобно национализму, популизм концентрирует свое внимание на «одушевлении» ключевого коллективного актора политики. Популизм посвящает себя защите народа как привилегированного субъекта политики и обосновывает то, почему народ должен находиться на этом пьедестале. Концептуальное ядро популизма образуют четыре взаимосвязанных принципа:

• существование двух гомогенных и равноценных понятий «народ» и «элита»;

• антагонистические взаимоотношения народа и элиты;

• идея народного суверенитета;

• положительная оценка народа и отрицательная оценка элиты.