Очерки уголовного мира царской России

   - В таком разе, пожалуйте сюды, - и он небольшим коридорчиком, выходящим из прихожей, напротив "салона", провел нас в какую-то комнату довольно своеобразного вида: тут была и мягкая мебель, и письменный стол с альбомами, и двуспальная кровать, и множество зеркал на всех стенах.

   Петра Ивановича сопровождала толстая, разряженная женщина, чрезвычайно антипатичного вида, оказавшаяся действительно хозяйкой.

   Запирая двери, он что-то шепнул Знаменской, на что портниха успокоительно промолвила:

   - Не беспокойтесь, - человек надежный, я ихней жене туалеты шила.

   Она вкратце рассказала суть дела, я со своей стороны сделал несколько "гастрономических" добавлений, после чего началась торговля. Наконец, мы сговорились и хлопнули по рукам, причем я добавил, что буду крайне разборчив и требователен, быть может, забракую дюжину кандидаток, прежде чем остановлю свой выбор.

   - Известное дело! - сказал он мне. - За такие деньги можно и покуражиться!

   В ближайшие дни он обещал показать мне первый номер, а пока усиленно просил ознакомиться с его "салоном". Я, зевнув, сказал:

   - Ну так и быть! Приготовьте там несколько бутылок вина и, что ли, каких-нибудь фруктов.

   Петр Иванович, почуяв наживу, мгновенно кинулся распоряжаться.

   Ознакомиться с "салоном" я считал необходимым, надеясь почерпнуть какие-либо сведения по делу. Выкурив папироску, другую и наслушавшись от хозяйки разных похвал своему "питомнику", я вышел из комнаты, пересек прихожую и вошел в гостиную.

   Просторная комната со стульями и диванами, по стенам скверные олеографии обнаженных женщин, поцарапанным пианино в углу и с полузасохшими фикусами у окон. Тут же на столе были уже расставлены Петром Ивановичем четыре бутылки скверного шампанского и синяя стеклянная тарелка на никелированной подставке с несколькими апельсинами, яблоками и полугнилыми грушами, - гордо именуемая вазой с фруктами. С полдюжины понурых девиц в несвежих платьях сидело вдоль стен. Едва я вошел, как какой-то тип в потертом сюртучке проскользнул бочком мимо меня, плюхнулся у пианино, мотнул головой и с деланным brio забарабанил крейц-польку. Девицы, как по команде, взялись за ручки и начали то, что принято именовать весельем, разгулом, "наслаждением", а в сущности, жалкая, пошлая и никому не нужная мерзость.

   Проскучав в этой обстановке часа два и не узнав ничего по интересующему меня вопросу, я вернулся к себе в гостиницу.

   - Послушайте, - сказал я с досадой Сергееву, - денег казенных, как я вижу, вы ухлопали немало, провели время, по видимому, не без приятности, но, в сущности, ничего не сделали.

   Вы установили, что Знаменская патентованная сводня, но это было уже известно и по данным местной полиции, и по моим личным наблюдениям. Вы побывали у какого-то Петра Ивановича, но таких типов и заведений в городе немало. Спрашивается, что же вы сделали?

   Сергеев тонко улыбнулся и сказал:

   - Вы, господин начальник, перебили меня, не дослушав моего доклада.

   - Говорите!

   - Рано утром я навел справку в полицейском управлении о Петре Ивановиче, и мне сообщили, что он крестьянин Тверской губ., Бежецкого уезда, значится по паспорту из подрядчиков, а по фамилии... Сивухин!... - многозначительно протянул мой докладчик и, выразительно подняв брови, уставился на меня.

   Наступило долгое молчание.

   Наконец я прервал его:

   - Да, извините меня, я несколько поспешил со своим замечанием.

   Вам удалось установить факт чрезвычайной важности. Можно почти с уверенностью сказать, что ваш Сивухин не является однофамильцем бывшего приказчика купца Плошкина. Хоть он и значится по паспорту из подрядчиков, но, разумеется, за эти 5 лет мог испробовать и эту профессию. Впрочем, точно удостовериться в этом будет нетрудно, так как молодой Плошкин, жених, надо думать, еще здесь. Не смогли бы вы раздобыть незаметно фотографию Сивухина?

   - Отчего же? Думаю, что да. Дело в том, что та комната, в которой меня приняли хозяева заведения, является их личным помещением и, по словам девиц, предоставляется в распоряжение редко, и то лишь особо избранным посетителям. Так как к числу последних отныне, конечно, принадлежу и я, то в этом отношении препятствий не встретится. В комнате же этой я вчера еще видел на письменном столе ряд фотографий и самого Сивухина и его сожительницы Прониной. Поеду сегодня же к ночи, попытаюсь eine раз что-либо выведать и к завтрашнему дню доставлю нужный снимок.

   На этом мы с ним пока расстались.

   Я распорядился допросить всех извозчиков, обычно стоящих у рынка и на ближайших от сивухинского дома углах, не отвозил ли кто-нибудь из них в позапрошлый понедельник большой, трехпудовый ящик на вокзал, к утреннему поезду в Москву.