Очищение

— Мы тоже хотим, — сказал коренастый круглолицый парнишка с перевязанной головой. — То есть это… — и нахмурился, потупился. «Гражданские мальчишки» зашевелились. Среди женщин кто-то заплакал.

— Они с нами, — подал голос из строя Греков. — Это не по уставу я сейчас говорю… но вы простите… они с нами. Они ничем не хуже нас. Даже лучше.

— С вами, — сказал Романов и осип. Сразу осип. Намертво. И молча стоял — стоял, пока Муромцев отдавал рубленые команды, пока строй, сливаясь в единое целое (даже гражданские ребята и тоже так и не покинувшие строй пятеро взрослых старались идти «как положено»), с пристуком каблуков, проходил, неся в голове развернутое знамя, на новую позицию — отдельно от гражданских. Там он и замер. — Командуйте, полковник Муромцев, — сказал Романов тихо. — Вот и первый полк. Наша новая гвардия…

— Да, — ответил Муромцев.

Приехавшая с ними Салганова пошла к гражданским — заниматься размещением. Романов проследил за ней невидящими глазами. Потом оглянулся — в улицу въехал мотоцикл, точней — влетел, почти лег набок. Соскочивший с него дружинник Велимира, подбежав к Романову, отсалютовав, тихо сказал:

— Из Зеи сообщают — ураганный ветер, снег. Температура за ночь упала с плюс четырех в полночь до минус двадцати пяти в шесть утра. Связь очень плохая даже по сравнению с тем, что было, но это разобрали. Это было несколько минут назад, я сразу сюда…

Романов ощутил, как на миг остановилось сердце. Кашлянул, посмотрел на Муромцева. Тот слышал все и стоял с каменным лицом.

— Все, — сказал Романов. — Надеюсь, Белосельский успел добраться домой… Через неделю максимум у нас будет то же самое. Ну что, похоже, все-таки успели?

— Похоже, да, — кивнул Муромцев. — Небо да благословит этот год… Садимся в осаду?

— Я прикажу начать постоянно транслировать общее предупреждение. И разошлем вестовых, куда только можно. — Романов с шелестом натянул перчатки и уже на ходу кивнул дружиннику: — Возьми меня на сиденье. Поехали быстрей.

Он вдруг представил себе весь прошедший год, все, что было сделано, все стройки, поля, теплицы, заводы, фабрики, всех людей, которые работали и воевали, которые погибли и умерли. Представил сразу все и всех.

И неожиданно подумал, что в конце концов все будет хорошо.

Будет правильно.

Глава 16

Волчий вальс

А волчата красивы, волчата храбры!

Хоть и прячутся в губы клыки до поры.

И, живьем разрываемы, — не закричат!

Мы гордимся, что так воспитали волчат!

Гр. «Конструктор». Волчий Вальс

Последние два дня небо было полностью, ослепительно, ясным. Безжалостно сияло солнце, и на фоне неба, залитого белым светом, деревья с мгновенно убитой враз упавшим двадцатиградусным морозом листвой казались проволочными силуэтами. Ветра не было. Совсем. Пар от дыхания, пар над домами поднимался столбиками и долго не развеивался в прозрачном недвижном воздухе. Не было еще и снега. Снег уже засыпал развалины Хабаровска, летел над Бикином и Дальнереченском — но тут, во Владивостоке, трещал мороз и сверкало в бледном небе страшное ледяное солнце.

Стылый мир дышал затаенной, готовой к взрыву угрозой. И люди тоже приготовились. Ждали хоть какого-то движения. Жить вот так было жутковато. Уж слишком противоестественным казалось начавшееся. Пусть лучше ветер, снег, шум…

Китайцы появились под утро третьего дня этой сентябрьской странной зимы, солнечной и бесснежной.

Они шли со стороны старой границы вдоль прочно замерзшей Студеной к озеру Ханка. Это были не солдаты, даже не банда, — озверевшее от голода и страха стадо голов в триста, не меньше. С оружием — правда, кажется, только стрелковым.

По их пятам шел ураганный, жестокий ветер и густой снег.

О прорыве узнали случайно, почти «тыком». Как-то так само собой получилось, что «китайскую сторону» списали, зачислили в «мертвую землю». Да этому, в конце концов, способствовали и данные разведки…

В старых «Ка-30» ехало пятеро.

Покрашенные в белую с редкими черными и серыми вкраплениями зимнюю маскировку, аэросани все-таки несли на борту яркий герб: синий фон, оранжевое встающее солнце и над ним по синему — белая надпись «УТВЕРЖДАЮ». Аэросани были не «государственные», а Даньки Лагунова. И герб тоже принадлежал ему.

Данька (Голландец) Лагунов стал самым молодым витязем после того, как в конце августа с четырьмя бойцами — двумя ровесниками и двумя молодыми мужиками-добровольцами — уничтожил пришедшую со стороны Хабаровска банду в двадцать рыл, после чего стремительным налетом освободил, перебив еще шестерых охранников, больше полусотни рабов. Сейчас Лагунов сидел у установленного в корме саней крупнокалиберного «ДШК» в самодельном шаровом креплении. На крыше «Ка-30» стоял спаренный 14,5-мм пулемет с дублированным управлением — из него можно было стрелять, не выбираясь наружу, электроспуском, пользуясь специальным прицелом.