Очищение болью

«Румяная спелая осеньПришла к нам, дождем морося.Вот год уже как мы носимВоенную форму, друзья».Ты помнишь стихи эти, Саша,И помнишь ли те времена,

Когда нашей воинской частьюРазыгрывалась война?Смех пулеметов дикий,Снарядов рвущихся стон.Мишеней израненных лики,Растерзанный полигон.И мы, таманцы-гвардейцы,

Жестокости покорясь,Траву, что к солнцу тянулась греться,Вминали танками в грязь.Кончались ученья и рокотСвирепых моторов стихал.А нам за нашу жестокость

Стыд души тогда сжигал.Но спелая, добрая осеньКрасою ласкала наш глаз.Нам было неловко очень:Природа прощала нас.…Давно уже мы на гражданке,Не носим армейский наряд.

Но где-то грохочут танки,Грубеют сердца ребят.

И кажется мне: вот сейчас, вот сейчас друг мой явится сам. Хотя бы на побывку. Нет, не надо на побывку. Я верю: он ещё вернётся насовсем.

Я на камнях ращу цветы

Великие общественные катаклизмы в какой-то мере похожи, как мне уже доводилось писать, на морские отливы – оставляют после себя одну и ту же картину. То, что было только что на плаву и казалось величественным и несокрушимым, вдруг исчезает, уплывает вместе с отхлынувшей от берегов водой. И открывается взору то, что было сокрыто, но прочно укоренено на дне водоема, в илистой, грязной, но такой родной почве. Это чаще всего подводные камни, еще недавно бывшие помехой, а теперь преданно хранящие дух убежавшего старого мира. Как ни парадоксально, но они в первую очередь принимают на себя всю силу и мощь натиска новой реальности, зачастую гибнут, так и не приноровившись к ней, но и не сложив оружия. Более того, оставив заметный, памятный, преемственный след свой на лике и в характере обновленного «пейзажа».

Таким вот подводным камнем представляется мне житие и творчество Анатолия Михайловича Митрохина, полковника Советской Армии, ветерана Великой Отечественной войны, кандидата исторических наук, некогда преподавателя Рязанского десантного училища, Военно-политической академии имени В. И. Ленина, а ныне автора ряда книг, о коих и пойдет речь.

Сын потомственных, прирожденных крестьян Анатолий Митрохин провел свои детские и отроческие годы и по сути дела сформировался, как гражданин, в деревне, на долю которой выпала нелегкая доля и великая миссия быть главным людским ресурсом в осуществлении советского социалистического проекта, а в годы беспримерной в истории человечества войны стать костяком ратной силы Отечества. Окруженный бесхитростными, беззаветными, но глубинно мудрыми и стойкими людьми, как и подобает быть кормильцам и поильцам рода человеческого, юный селянин с отзывчивой непорочной душой естественным образом впитал в себя эти качества, а дальнейшая жизнь, уже фронтовая, развила и укрепила их в нем. Да, то было суровое лихолетье, но именно в ту пору, как никогда, ощущал советский народ свое единство, единство с властью и партией, от лица которой взывал ее вождь к гражданам страны Советов как к «братьям и сестрам». Это чувство единения с народом и коммунистическими идеалами нес Анатолий Михайлович, подобно драгоценному сосуду, и потом, нервно реагируя на проявления какой бы то ни было несправедливости, бесчестия и цинизма. Он, будучи старшим офицером, ученым, соавтором фундаментального исторического труда о военных парадах на Красной площади, будто и не заметил, как в период полноводного застоя становится для слепнувшей от ожирения и самодовольства власти опасным «подводным камнем». И нет ничего удивительного, что вскоре вокруг него в той же военно-политической академии, где в обстановке вседозволенности и всепрощения начала расцветать буйно коррупция, создалась нетерпимая ситуация, вынудившая бескомпромиссного сотрудника подать в отставку.