Очищение (ЛП)

— Даже хороший взлом оставляет следы. Нет, просто я знаю одного охранника, любителя игры «Воины мира», у которого затруднения с игровыми программами. Предложу ему помочь и попробую разговорить насчёт Фламмуса. А ты пока постарайся придумать, как нам устроить убийство этой обезьяны и не попасться.

На следующий день Эрик взял Аннет на обед в местный «Бургер Барн» и поделился своими новостями.

— Я провёл вчерашний вечер на квартире охранника кампуса, о котором говорил, — рассказал он. — Кстати, его зовут Марк Мур.

— Думаю, я должна его знать по кампусу, — заметила Аннет.

— Да, он — интересный парень. Бывший военный полицейский, ветеран Ирака, уволенный из полиции из-за программы борьбы с расовой дискриминацией, а также потому, что писал в блоге о мерзких делах Буша Второго, когда был в Ираке. В Эшдауне Мур ненавидит всё наше стадо, охраняемое им, всех нас, испорченных богатых отпрысков. Но здесь ему удаётся получать хотя бы частичную медицинскую помощь для больной матери, которой больше нет в частном секторе, так что он мирится со своим положением. Мур, как и многие белые, после восьми часов приходит домой и ныряет в свой мир фантазий в Интернете. Он, правда, очень приличный игрок в «Воины мира», двадцать четвёртого уровня, со своим последним персонажем, «Золтаном — Мастером поединков». Рассказал мне, что у него выбор — между «ВМ» и бутылкой. Но если он пристрастится к пьянке, то потеряет работу и страховку своей мамы, так что лучше — игра.

В общем, мы часа четыре проговорили в основном о компьютерах, я настроил его систему до наносекундного времени отклика рабочей клавиши и мышки, а потом он открыл пиво, и мы просто поболтали. Его не пришлось много подталкивать на тему Фламмуса. Все белые охранники в академии и половина её сотрудников смертельно ненавидят этого ниггера. Я узнал, что Фламмус не так уж строг к наркотикам, как прикидывается. Он любит покурить травку и обычно после тренировки тайком возвращается в спортзал затянуться парочкой косяков. Причём один, так как не хочет, чтобы его тренер, наставники из НБА и в фан-клубе узнали, что он — нарк. Знаешь, этот проклятый черномазый уже завёл свой вебсайт и фанатский журнал?

— Между прочим, за спортзалом начинается пологий склон, заросший деревьями, — заметила Аннет. — И короткая тропинка, которая идёт до столов для пикников. Столы поставили там пару лет назад как открытую обеденную площадку, но народ, похоже, уже забыл о них. Когда Фламмус выходит с тренировки, в это время года темно, и там никого не будет. Это наше место для нападения.

— А ты в этом навострилась, — усмехнулся Эрик.

— Ерунда, я до смерти боюсь, и если у тебя есть чуточка здравого смысла, тебе тоже должно быть страшно.

— А как насчёт камер слежения? — спросил Эрик.

— Я пытаюсь вспомнить, что там сзади, — проговорила Аннет, положив подбородок на кулак. — Мне кажется, там только одна камера в конце стоянки, и думаю, что Лусиус сам, наверняка, не хочет, чтобы кто-нибудь в комнате охраны заметил, как он курит дрянь. Так что он, видимо, просто прячется за углом или за мусорным баком.

— Мы разведаем это во второй половине дня, — решил Эрик. — На свежем воздухе. Все знают, что мы встречаемся, и если кто-нибудь увидит нас болтающимися там, то подумает, что мы просто пошли туда в укромный уголок целоваться-обниматься.

После школы они вдвоём долго гуляли за спортзалом Эшдауна. Ребята заметили одну камеру на столбе освещения в дальнем конце стоянки.

— Она поворачивается, — отметил Эрик. — Значит, у нас есть секунд тридцать, когда камера не видит часть стоянки. Тебе будет очень трудно болтать с Фламмусом и одновременно следить за камерой.

Аннет огляделась. Похоже, они оказались одни за зданием и могли слышать свистки, звон прыгающих мячей и всплески воды в бассейне внутри спортзала.

— Хорошо, нам надо проверить место у старого обрыва, но я не хочу, чтобы охрана видела, как мы идём туда. Давай пойдём назад ко двору.

Они так и сделали. Аннет следила за камерой, и когда она качнулась в другую сторону, скомандовала:

— Внимание… марш!

Они рука об руку рванули через стоянку и спустились с насыпи до того, как камера откачнулась назад.

— Всё будет выглядеть так, будто мы исчезли с камеры, и если кто-нибудь наблюдал, то подумает, что мы вернулись в городок.

Узкая дорожка, покрытая гравием, спускалась между деревьями по склону холма, вниз к маленькому ручью, текущему вдоль шоссе 212. Внизу у простого дощатого мостика стояли заброшенные столы для пикника, пахло сырым деревом и запустением.

— Это здесь, — сказала Аннет.

— Ты сможешь вытащить его сюда, в темноту, в холодный сырой вечер? — усомнился Эрик.

— Да, ты же знаешь, что я собираюсь ему предложить, — холодно ответила она. — И не спрашивай.

— Ну…

— Я серьёзно, Эрик, — со злостью бросила Аннет. — Не спрашивай! Никогда!