Очищение (ЛП)

— Включая помощь нам в убийстве множества людей, причём некоторые из них, насколько мы знаем, могут быть вашими друзьями? — спросил Чарли.

— У меня нет друзей в этом городе, которые могли бы попасть в любой составленный вами список целей, — ответила она. — Я давно усвоила, что нельзя слишком доверять людям, которые в одном бизнесе со мной, потому что они — настоящие гангстеры, нравственно, пусть и не с автоматом в футляре от скрипки. Если эти избранные подумают, что ты можешь стать на их пути к тому, что им хочется, а иногда просто из идиотской злобы, твои так называемые лучшие друзья вмиг всадят тебе нож в спину. Я готова сделать всё, что вам нужно.

— Но почему? — прямо спросил Рандалл. — Вы, кажется, имеете всё, что это общество в состоянии предложить. Почему вы хотите укусить руку, которая вас кормит?

— Вам произнести речь с начала до конца? — спросила Эрика. — Я могла бы сказать вам, что меня тошнит от белых, особенно от женщин с таким же, как у меня, цветом волос и кожи, испорченных, униженных и оскорблённых, превратившихся в предмет насмешек, в безмозглые сексуальные игрушки или куклы Барби, повторяющие, как попугаи, политически корректную бессмыслицу в каждом фильме и телешоу, которые выходят из этого сортира.

Могу сказать, что я достигла уровня, когда мне осточертело всегда оставаться второразрядной актрисой, которой не дают главных ролей в фильмах и творческих возможностей, на что мой талант и способности дают мне полное право, только потому, что я отказалась проделать сексуальные извращения с жидами — хозяевами Голливуда, как это требуется от хорошей шиксы.

Скажу также, что не хочу дальше жить в страхе, прячась за окнами с решётками, замками и системами охраны, запертой в богатой части города, где ещё есть какая-то полицейская и частная охрана. И ужасаться про себя каждый раз выходя на улицу где-нибудь в Лос-Анджелесе, потому что я — белая женщина и цель для любого чёрного или жёлтого грабителя, насильника или убийцы, которому вечером захочется немного белого мясца. Я могла бы рассказать вам, как провела детство в Сиэтле, и меня действительно восторгает мысль о том, на что может походить этот город, если его очистить ото всех этих вьетнамских и мексиканских банд и чёрных наркоманов. И всё это было бы, в общем-то, справедливо.

— Кто этот Чейз? — спросил Рандалл.

— Он — настоящая причина того, что я встретилась с вами, — сказала она, вздохнув и глядя на них. — Это прозвучит как мелодрама прямо из дневных мыльных сериалов, но Чейз Клэйберн — единственный мужчина, которого я по-настоящему любила.

— Чейз Клэйберн, актёр? — спросил Хилл. — Да, мэм, простите, Эрика. Я знаю, что с ним случилось. Это было в новостях.

— Но вы не знаете, почему это случилось, — ровным голосом продолжила Эрика. — Два года назад я была приглашена на главную женскую роль в экранизации Артура Бернстайна «Клинтоны». Я должна была играть Хиллари, хотите верьте, хотите нет. Они искали актрису помоложе, потому что сценарий начинался, когда Хиллари была моложе меня, а гораздо легче состарить молодую актрису, чем сделать так, чтобы актриса одного возраста с Хиллари снова выглядела на двадцать три. Гримеры состарили бы меня по ходу фильма, чтобы я стала походить на ведьму, как она — теперь, в должности президента. Они даже собирались вставить один спорный кусок, где мафия отрезает у Хиллари ухо, что та всегда отрицала.

— Мой босс в Третьем отделе действительно может рассказать об этом много интересного, — улыбнулся Хилл. — Он был там, когда это случилось[56].

— Правда? — с интересом спросил Брюер.

— Так он говорит, — сказал Хилл. — Но, пожалуйста, продолжайте, Эрика.

— Я только что объявила о своей помолвке с Чейзом, мы жили вместе в этой квартире, всё у нас было чудесно, и вот-вот должна была начаться самая важная часть моей жизни. Мой тогдашний агент Мэнни Скар сказал мне, что я практически получила роль Хиллари. И вот я иду на заключительное интервью с Сидом Гликом и режиссёром Артуром Бернстайном. Предполагалось, что это будет анализ рабочего сценария и совещание по концепции фильма с участием продюсера, режиссёра-постановщика и других ведущих актёров. Я поднимаюсь в офис студии «Парадайм» и не вижу там никого. Появляется Мэнни, и я узнаю об одном последнем маленьком требовании ко мне, чтобы получить роль. Думаю, вы догадываетесь, что это было за требование.

— Да, я понял, — недовольно и мрачно подтвердил Рандалл.

— Меня поразил тон, которым Мэнни об этом упомянул, как об известной мне мелочи, ведь для Голливуда это действительно пустяк, и случается всё время, — продолжила Эрика.

Она растерянно взмахнула руками, почти задохнувшись от гнева при этом воспоминании.

— Мэнни сказал мне, что обратил внимание Сида и Артура на невыполнение мною этого обязательства. Это были его подлинные слова, и такого рода «сделки» в Голливуде чаще всего называются именно так. Мэнни выражался в такой бесстрастной манере, как если бы это было какое-то юридическое или финансовое условие контракта, которое он мне растолковывал.