Одаренная девочка и прочие неприятности

Русалка считала само собой разумеющимся, что без вести пропавшая сестра все эти годы была жива. Маргаритифера всегда словно видела мир насквозь, и, без сомнений, каждая минута жизни была у нее под контролем. Почти двадцать лет назад что-то взволновало ее больше, чем собственная свобода. Больше, чем права сестер, о которых Маргарита говорила не умолкая с первого дня их встречи. Все эти годы Татьяна верила, что однажды Марго закончит свое важное дело и просто появится на пороге, словно ничего и не было. Чтобы сестрице легче было ее найти, Татьяна устроилась работать под красноречивой вывеской с популярной русалкой и не обманулась – сестра и вправду сразу ее нашла. Таня крепко вцепилась в собственную куртку. Нашла, но не вернулась. Было неподходящее время. А подходящее, видимо, так и не настало. Глаза немного чесались – верный признак, что хочется плакать. Русалка хлебнула еще вина.

Итак, что мы имеем? Прошлой ночью Марго умерла. После долгих лет молчания кинжал сестры внезапно позвал Татьяну, и зов этот был сильным и очень жалобным. Почему именно сейчас? Почему такая смерть? При чем тут девочка?

По привычке коснулась пустых ножен на шее. Она знала свои сильные стороны, и стройные логические цепочки в их список не входили. А вот упырю вполне могла бы прийти в голову идейка-другая. В конце концов, для него это дело чести – узнать, почему сбежала без пяти минут правая рука. Пусть напряжет извилины или что там у этих бактерий в голове заместо мозгов.

Потянувшись, Татьяна глянула на старые часы с боем, висевшие на стене. Если не врут – пять утра. Как раз успеет к открытию кофейни. Она встала и, залпом осушив остатки бутылки, твердой походкой двинулась наружу.

Ее мотоцикл, еще ночью подпиравший капусту на грядках, сейчас был заботливо прислонен к веранде и привязан к перилам каким-то шнурком, словно конь за поводья. Рядом точно так же был закреплен и богатырский. Вокруг них с тряпочкой суетился уже знакомый Татьяне енот, старательно натиравший хромированные детали. Завидев ее, резко остановился, сложился в поклоне и шмыгнул в кусты. Русалка хмыкнула. У сильных и независимых женщин, значит, котики, а сильный и независимый мужик енота пригрел. Ага, а сама-то? На мелочевку вроде животных не размениваемся, если уж заводить – так сразу банкира с сыном. Она снова хмыкнула и принялась отвязывать мотоцикл.

– Не сочтите за наглость, но, поскольку вы явно не намерены завтракать, позвольте хотя бы выдать небольшой перекус в дорогу. – Вот и Пень нарисовался, а с ним и мелкая пигалица. Стоит чуть сзади, смотрит во все глаза. Ей-то чего не спится? Боится неприятности пропустить?

– Я правильно понимаю, что в случае отказа твой перекус загадочным образом появится в моем багажнике и ты тут будешь совершенно ни при чем?

– Абсолютно верно, – просиял молодой старьевщик.

– Ладно, давай. – Она забрала сверток и, перехватив странный взгляд девочки, спросила: – Чего тебе?

– Можно вас обнять?

Русалка остолбенела:

– Ты белены объелась?

– Татьяна, ну что вы, в самом деле! Я не имею склонности кормить детей…

– Не к тебе вопрос, – отбрила та и вперила в девочку тяжелый взгляд. – Сдурела?

– Нет. У нас просто принято обнимать тех, кто уходит. Это важно. Мама так говорила.

– Меня это не касается. Не трожь и отвали.

– Сударыня, может быть, все-таки смягчитесь? Это же всего на секундочку, чтобы, так сказать, подтвердить, что недопонимание исчерпало себя, – ненавязчиво решил вмешаться Пень.

– Ты издеваешься? – совершенно ошарашенно переспросила русалка.

– Обижаете, я абсолютно серьезен. Кто мы такие, чтобы осуждать чужие традиции?

Татьяна закатила глаза. Сцена затягивалась, и это бесило.

– Ладно, только быстро и без фокусов.

Девочка метнулась к мотоциклистке, быстро прижалась к куртке и так же быстро отступила назад. На мгновение Татьяна почувствовала неуловимо знакомый аромат.

После того как русалка молча уехала, Александр Витольдович подошел к воспитаннице и мягко положил той руку на плечо:

– Вот видите, а вы боялись. До пробуждения братца еще как минимум пара часов. И если вы все еще не настроены спать, предлагаю заняться делами первой необходимости.

Пандора отчаянно пыталась запомнить ощущение крепкого женского тела и странную смесь запахов кожи, кофе и хлорки. Но опекун прав: всему свое время.

– Да, конечно. Расскажете мне про дом? Или про правила? Местность? Распорядок уборки?

– Сударыня, все это может подождать. Важнее другое. Кажется, с момента смерти матери вы так и не имели возможности поплакать?