Одаренная девочка и прочие неприятности

В небольшой светлой рюмочной у Курского вокзала было шумно и многолюдно. Посетители ругались, выпивали, ждали поездов и активно искали розетки. В дальнем углу, подозрительно близко к запасному выходу, сидел форменный пропойца. К такому выводу пришел бы любой наблюдатель: стиль «привет из девяностых» с неотъемлемой кепкой, взлохмаченные седые волосы, совершенно шальные глаза и скромная порция пельменей, на которую он наскреб, стреляя деньги у прохожих тут же, на вокзале. На лице его застыло самое что ни на есть ошарашенное реальностью выражение, и по всему было видно, что настоящее его тяготило и он был бы рад побыстрее уйти обратно в запой. На столе валялась книга сказок Андерсена, наверняка на продажу, а под столом стоял небольшой черный чемоданчик, возможно, у кого-то украденный.

И конечно же, наш наблюдатель жестоко бы ошибся. Шел второй день беготни по городу от богатырей, и нервы Кирилла просто-напросто начинали сдавать. Он не понимал ничегошеньки. Почему его лицо так сильно постарело? Очень хотелось верить, что постарело лицо, а не он сам. Если еще позавчера тебе двадцать шесть, а теперь на тебя со всех поверхностей пырится какой-то седой мужик – есть от чего прийти в шок. Почему на него напали свои же? Пришел утром на работу, поздоровался, все чин чинарем, и вдруг его попытались скрутить. Первое правило, вбитое в голову дедом, сработало – и он решил сначала сбежать, а потом разбираться. Но разобраться не получалось. На руках были только дурацкая книга сказок да пустой черный кейс. А вокруг – безумно изменившаяся Москва.

Поначалу он очень надеялся, что его просто каким-то образом засосало в параллельный мир, но у первого же киоска услужливая внимательность зацепилась взглядом за календарь. И вот теперь, не спав всю ночь и оторвавшись наконец от хвоста, Кирилл старательно пытался переварить имеющиеся улики и составить план. Память возмущенно кричала, что он обещал сыну лего. Логика намекала, что теперь, через двадцать лет, сынуля конструктор папеньке на голову наденет, если вообще еще жив. Господи, лишь бы с пацаном все в порядке было! Трезвый рассудок очень хотел перестать быть трезвым. Чувство долга вопило о судьбе семьи. Паника уже выбирала обои, планируя остаться навсегда. Желание жить заставляло искать, за что бы зацепиться. Что сделал бы его старик в ситуации, когда сам себе не веришь и ничего не понимаешь?

Воспитавший Кирилла дед Радамант был из богатырей, переживших и Вторую мировую, и сталинский террор, а потому не только сам отличался повышенной паранойей, но и старательно прививал ее воспитаннику. Он часто говорил, что единственный, кто мог протянуть руку помощи богатырю, только сам богатырь. Дед никогда не говорил «другой богатырь», и, вспомнив теплый прием коллег, Кирилл крепко задумался, к кому он может наведаться. Его явно ищут. Он ни черта не знает, и у него нет денег. Вероятно, прошло двадцать лет. И ты не мушкетер, мать его, и нет у тебя других мушкетеров. Кто из друзей мог бы столько протянуть и не попытаться пристрелить тебя, нарисовавшегося через прорву лет на пороге?..

Скромно сидевшая в уголке мысль подняла руку. Да, нам не обязательно нужен друг. Сойдет и тот, кто просто скажет правду. Введет в курс дела, так сказать. Кто-то, кто обычно в курсе всей происходящей мути и точно сможет его узнать.

Быстро доев пельмени, он забрал книгу, натянул кепку на глаза и походкой волка из «Ну, погоди!» направился к выходу. Забытый черный чемоданчик так и остался сиротливо стоять под столом, но через несколько минут загадочно исчез.

Глава 5. Красавица и чудовище

– От вас несет алкоголем.

– А от тебя – занудством.

Типичный смолл-толк бизнесмена с бариста

В мчащемся по московским дорогам «мерседесе» S-класса было темно, тесно и очень вооруженно. Четверо неизвестных в масках, средь бела дня напавших на бизнесмена, везли его теперь куда-то в его же собственной машине. Сам поджарый мужчина средних лет спокойно расположился на заднем сиденье в наручниках и слушал вялые перепалки бандитов о том, как он двинулся на тонировке стекол и сколько можно заработать на старом хрыче. Очень хотелось отметить, что на вид ему никогда еще не давали более сорока пяти, и называть такого видного джентльмена старым – делать явно наигранный комплимент собственному возрасту, но он сдерживался. Воспитание.

Охотиться на толстосумов во время их ежегодных шабашей было непросто: слишком много телохранителей, сверхплотное расписание, да еще и постоянно дышащие в спину конкуренты в неимоверном количестве. Но сегодня удача банде улыбнулась: нашелся один юродивый, додумавшийся пойти за кофе без охраны.