Одаренная девочка и прочие неприятности

– Понимаю, понимаю, какой-никакой, а папенька… Тебе еще и перед Радамантом Всеславовичем отчитываться за его сынка… Да уж, оказия. А с чем, собственно, ознакомиться-то хотел?

– Записи бы глянуть… с камер, – кое-как проговорил ДТП, чувствуя, что пыль попала даже в горло.

– О, ну так бы сразу и сказал. Видишь шнурок справа? Да-да, тяни. Мы их тебе с проектора запустим, посмотришь, успокоишься…

– Не хочется вас утомлять, Сергей Полканович. Может, просто перепишу и у себя гляну?

– Нельзя копировать. Очень жаль, но нельзя. Ты присаживайся, присаживайся. О, и свет выключи! Да, спасибо. Садись уже, сейчас и я подойду.

Начальник и вправду уселся рядом с Дмитрием, протянул ему вазочку с конфетами и, когда тот отказался, сам начал уплетать их за обе щеки, со всеми удобствами в высоком разрешении наблюдая, как в парке не происходит ровным счетом ничего. Пока длилась запись, старший добрынич успел сшуршать все конфеты, Дима – понять, что, видимо, старость близка, раз от непрерывного созерцания экрана затекла шея, а Лола – неспешно залить на найденную на столе флешку нужные файлы, аккуратно подкинуть ее в карман своего богатыря и даже поставить пару рекордов в «Сапере».

Ближе к вечеру Богдан Иванович не спеша и как бы нехотя оторвался от ноутбука, взглянул на часы и встал из-за стола. Кивнул встрепенувшемуся Марату:

– Я за кофе.

Тот вернулся к работе.

Глядя в зеркала лифта, патриарх испытывал почти ощутимый дискомфорт. Сколько часов назад они с русалкой расстались? Шесть? Семь? Раньше могли не видеться неделями, а сейчас он чуть ли не подпрыгивал от странного нетерпения. Ну не могла же она убиться за столь короткое время? Хотя последнее, что стоит делать в этой жизни, – недооценивать Татьяну…

Открылась дверь, звякнул колокольчик, и вампира припечатали дежурным «добро пожаловать» и знакомым тяжелым взглядом. О стройных коленях и нежных дамских ручках напоминала только корзинка незабудок, стоявшая неподалеку от кофемашин. А ведь Татьяна согласилась повторить. Желание спасти русалку от смерти любой ценой резко возрастало.

Богдан Иванович традиционно заказал американо. Татьяна, как обычно ничего не ответив, начала готовить, но вдруг спросила, не поворачивая головы:

– И чего это было?

– Простите?

– Утром.

Патриарх мысленно промотал события последнего дня и попытался угадать тему разговора:

– Вы о коленях? Согласен, крайне бестактно с моей стороны. Решился последовать вашему совету и сделать то, что хотелось. Сожалею, если тем самым доставил неудобства. Больше такого…

– Не, норм.

– Простите?

Она все-таки повернула голову. Взгляд был тяжелее, чем обычно, но то ли ему показалось, то ли кончики ушей русалки отдавали несравненно алым?

– Стало понятнее, говорю. Вообще, если чего-то хочешь – не проблема, главное – скажи об этом. Глядишь, сделаем из тебя человека.

Довольно многообещающее заявление для вампира. А ушки и вправду раскраснелись. Интересно, это что-то новенькое или раньше он просто не замечал? Русалка поймала его взгляд, бухнула на стойку чашку кофе и бескомпромиссно приказала:

– Пей!

Богдан Иванович кивнул, но вдруг осторожно взял ее за запястье и заглянул в глаза:

– Простите, но прямо сейчас я бы очень хотел поцеловать вашу руку. Можно?

Татьяна в шоке уставилась на него, но, прежде чем она осознала происходящее, с губ успело слететь предательское: «Делай что хочешь». Преданно глядя в глаза, он слегка коснулся ее пальцев губами. Определенно, ушки русалки покраснели еще больше.

– Благодарю. Разрешите ненадолго побыть с цветами наедине?

Бариста ошарашенно кивнула, не глядя выхватила из-за спины корзинку и чуть ли не отпихнула ею от себя патриарха. Богдан Иванович забрал незабудки, чуть поклонился и, прихватив кофе, отправился за свой столик, попутно пытаясь понять две вещи. Во-первых, почему Татьяна так разнервничалась. Во-вторых, что он вообще творит?

Сев, отпил. На секунду мелькнула мысль: а вдруг через кофе природа пытается сбалансировать Татьянино совершенство, чтобы дама не была вопиюще идеальна? Чуть ухмыльнулся, поскольку следующая же пришедшая в голову мысль оказалась предсказуема: русалка даже в своей неидеальности давно уже стала идеальной. Но этого легко лишиться. Татьяну надо спасать.

Поднеся незабудки к лицу, патриарх тихо прошептал:

– Нужно поговорить с вами без свидетелей. Речь пойдет о жизни дамы. И, возможно, моей.

Дав подопечной вволю нагладить его животик, енот дождался, пока та уснет, и аккуратно выполз из объятий. Не то чтобы ему очень хотелось ее покидать. Смущала даже не столько перспектива нагоняя за попытки спать в постели будущей княгини – в конце концов, настаивая именно на этом облике денщика, Александр Витольдович прямо говорил, мол, главная цель – быть неким «мимими» и понравиться девочке-подростку. Его беспокоила одна мысль, и, старательно дотерпев до ночи, больше ждать верный слуга не мог. Поправил одеяло – почему ж она все время норовит его сбросить, глупенькая? – и шмыгнул в дверь. Аккуратно прикрыл ее за собой и поспешил в мастерскую.