Одаренная девочка и так себе каникулы

– Особый, наш, – широко улыбаясь, пояснил второй Бляблин, потрепав девочку по голове. – Я с ней сызмальства так дурачился: чтобы ребенок встал, он должен быть обнятым, поцелованным и поглаженным.

– Чё? – окончательно сдал позиции Кирилл, но тут вмешался уже Димка:

– Вспомни, ты и со мной так делал! Все время с этой фразой по утрам лез! Давай, буди уже!

Полностью ощущая себя идиотом, богатырь осторожно приобнял девочку, чмокнул куда-то в макушку и, еле высвободив руку, погладил по голове. Кирилл-двойник внезапно шепнул:

– И про перки свои у нее обязательно спроси!

– Чё?

– Ну чего умеешь!

Ничего не про…

– Морковка, дай мне их обнять! – раздался голос доброй Королевы.

Потом была вспышка.

Свет.

И лицо Кирилла впечаталось в песок.

Местечко определенно было незнакомым. Вдали – лесок, вокруг – полуухоженный пруд с песчаным берегом, на горизонте – закат, а из одежды на Кирилле почему-то только просторные пляжные шорты да вьетнамки. Вставая, заметил вблизи фигуру, быстро приобретшую знакомые уже черты, – Королева. Но эта версия опять отличалась от виденных ранее.

Нет, визуально она все так же неумолимо походила на Татьяну, как одна гора похожа на другую. Но если сестра казалась острой и жесткой, то Марго в своей пляжной версии скорее создавала ощущение мягкости и наполненности – примерно как зыбучие пески или черная дыра. Яростное воспоминание гримасничало, эта женщина просто стояла неподалеку, не без интереса наблюдая, как Кирилл сплевывает ряску и пытается в порыве культурности равномерно размазать тину по груди.

– Дай угадаю, тот самый берег, на котором я тебя?..

– Да, – кивнула Маргаритифера, встав рядом. – Меня часто сюда тянуло. А я тянула тебя.

– А ты типа очередное воспоминание? Мы не выбрались?

– Выбрались, все хорошо. Но сам знаешь, во сне время – скорее конструкт, и даже секунды может хватить на многое.

– Ты об этом попросила Пандору?

Женщина перевела взгляд на закат:

– Да. Привыкла если не исправлять вред, который причинила, то хотя бы пытаться. Видимо, даже после смерти.

– Думаю, мы уже уяснили, что ты давно мертва, а все случившееся – не более чем эхо, можно не утруждаться.

– К сожалению, сказанное мной от этого менее болезненным не станет.

– В ход пойдут обнимашки?

Марго покачала головой:

– Поскольку я для тебя абсолютно чужая, подобное не сработает. Предлагаю поговорить, пока ты не успокоишься.

– Довольно сложно успокоиться, зная, что застрял в чужом подсознании и тебя оттуда не выпускает отголосок мертвой жены.

– А мы все-таки попробуем.

«Пожалуй, одного брака мне более чем за глаза», – твердо решил Бляблин, но вслух сказал совсем другое:

– Окей. Точно не успокоюсь, пока не узнаю, почему ты называешь Пандору Морковкой.

Собеседница задумчиво протянула:

– Она вечно стеснялась, пряталась за взрослыми – выглядывал только лоб. Легко краснела, огромные косы с детства – похожа на морковку с ботвой. Не помню, кто первый начал ее так звать, но остальные подхватили.

– Получается, нам ее прямо с детства спихнули? Она своих настоящих родителей-то хоть знает?

– Конечно. Не суди их строго – они старались защитить свое дитя всеми возможными способами.

– Но при этом, когда запахло жареным, она позвала не условного Супермена, а нас?

– Потому что привыкла: именно мы и решаем любые проблемы. Всего неделю назад ты, не раздумывая, бросился бы за нее в бой – и, по крайней мере, в ее голове это еще не поменялось.

– Но ты хотела, чтобы я держался от нее подальше?

– Нет. Я хотела справедливости.

Женщина медленно пошла вдоль берега, и Кирилл двинулся следом.

– Я не запрещаю тебе быть рядом, но отказываюсь признавать это твоим долгом. Одно дело – защищать ребенка, который буквально рос на твоих глазах, другое – навязанного извне незнакомого подростка. Сейчас ты волен решать сам, но, что бы ты ни выбрал, навсегда останешься ее героем – единственным, кто может позвать на помощь добрую королеву. Александр не зря волновался – Дора никогда бы не погнала тебя со своего порога.

– А у нас не получится как у Коннора с Т-800?

На него протяжно посмотрели:

– Я тебя, конечно, люблю, но на боевики девяностых это не распространяется.

Кирилл попытался пояснить:

– Мож, я чего и путаю, но он ведь вроде к терминатору в итоге с детства привязался, а такая же модель его в будущем из-за этого и кокнула, нет?

– Понятия не имею, но мысль уловила, – кивнула Марго. – Да, такого развития ситуации я тоже опасалась. Но знаешь что? Сейчас меня нет, и неважно, о чем я думала или могла подумать. Остались вы – и только вам решать, как поступать дальше.

Ничего не сделал – ну или не помнишь, чтоб делал, – и уже чей-то герой. Бляблин внезапно с удивлением подумал, что в такой ситуации больше всего смущала не столько даже обязанность защищать ребенка, сколько страх разрушить ее представления. И тут же всплыл следующий вопрос:

– Чисто для статистики – почему вторую я назвал Колбасой? Тоже у нас росла?

– Нет, – покачала головой Королева, – Роза – счастливая девочка из полной семьи, ну или производящая такое впечатление. Но да, ты учил ее всяким приемчикам, поэтому и относится она к тебе соответствующе.