Одарённый гомункулами (СИ)

«Во имя Зевса! Парень, ты в самом деле думаешь, что она пришла поговорить… просто так?!»

«Ч-что ты ввиду имеешь?!» — впопыхах подумал Хёдо, округлив глаза.

Смущение, наравне с возбуждением все нарастало и нарастало. Казалось, что даже воздух стал нагреваться, хотя стояла тихая, лунная ночь, прохладная — в общем, прекрасная для сна.

«Да ничего такого… короче, я пошел, подумаю, чем смогу помочь, а ты не глупи — кто мне недавно тут твердил, мол, надо было быть понапористее…» — и Призрак Спарты словно исчез из сознания Иссея, оставляя его сбитым с толку. И в самом деле, в последний день, когда они могут побыть вместе, можно только болтать… Но Ирина… ему не хотелось на нее давить… и в тоже время…

— Исэ? Что-то не так? — Шидоу удивленно смотрела на парня, который отвлекся на разговор «внутри себя». Тряхнув головой, и стараясь не опускать взгляд ниже подбородка девушки, он заверил ее, что все отлично.

Разговор не клеился — оба испытывали смущение, но не решались поговорить о том, что будет дальше. А будет ли вообще? Возможно, что Хедо просто не вернется живым — мало ли что приключиться может? А если все удастся, то встретятся ли они вновь? Он живет далеко, да и его натура… К тому же здесь он оказался из-за Риас: вдруг старые чувства воспылают с новой силой?

Девушка встала:

— Ну… я пойду спать… тебе нужно как следует отдохнуть перед… ты береги себя, Иссей, — она нервно теребила свои ладони, голос ее дрожал.

— П-подожди, И-ирина! — слова сорвались с его губ прежде, чем он обдумал содеянное. Душа его еще металась, но лишь мгновение. А потом, решившись, Иссей подошел к девушке, глаза которой блестели в лунном свете как две капельки воды.

— Исэ, что… — он не дал ей закончить.

Руки мягко легли на ее талию, прижимая к себе, а своими губами он нашел ее, мягкие, податливые, такие «вкусные». Ошеломленная, Ирина что-то протестующе мычала, но потом, закрыв глаза, отдалась этому поцелую. Ее руки обвили шею парня, а сама она еще теснее прижалась к нему. Ткань ее одеяния была слабой преградой, и он почувствовал, как соски ее груди набухают и трутся о него. Это заводило еще больше.

Время перестало идти в привычном ритме. Быть может, прошло всего мгновение, а может, уже сменилось поколение людей, рухнули империи, а на их руинах возвели новые — было неважно. Весь мир для них двоих сжался до размеров комнаты, и все, кроме них самих, их чувств, перестало быть важным. Когда перестало хватать воздуха, они отстранились друг от друга, тяжело дыша, глубоко дыша. Девушка отстранилась, затуманенным взором смотря на юношу:

— Исэ, ч-что ты…? — она неосознанно провела языком по своим губам, и кровь ученика Кратоса, казалось, стала испаряться из вен, так сильно бросило его в жар.

— Ирина, я… я не знаю, что выйдет из всей этой затеи… я должен лететь в Храм… Возможно, там я и погибну — кто знает, какие преграды и враги ждут меня там, да и Рейналь не стоит сбрасывать со счетов…, а если получится, то встретимся ли вновь?

— Иссей…

— П-подожди, не перебивай, потом я не смогу все это сказать! В общем, у меня нет ответов на все эти вопросы… одно знаю точно, — он сглотнул. — Я люблю тебя, Шидоу Ирина, очень люблю! Я безумно счастлив, что встретил тебя, и что мои чувства… ты ведь тоже… — он замолчал, опустив голову.

Юноша почувствовал прикосновение ее теплых ладоней к своим щекам. Приподняв голову, он увидел, как девушка улыбается ему.

— Д-да, я тоже… я тоже люблю тебя, глупыш.

Слова придали ему уверенности, и он усмехнулся — как же глупо он выглядел сейчас. Но это не имело значение. Важно было только то, что любит и любим.

— Я… я хочу, чтобы ты осталась сегодня со мной…

— Х-хорошо…

Их губы вновь соприкоснулись, а ее руки вновь обвились вокруг его шеи. Он сел на кровать посадив девушку себе на колени, лицом к себе. Все происходящее казалось ему нереальным, и в тоже время он чувствовал ее, и, казалось, что весь мир смотрит только на них двоих.

Ее губы были такими сладкими и податливыми, а язык юрким и неуступчивым, танцующим с его в чудном, завораживающем танце удовольствия и страсти. От прикосновений ее груди к его телу, от объятий, от всего происходящего ему сорвало крышу.

Иссей поднялся, разворачивая корпус и поддерживаемую руками девушку, после чего мягко опустил ее на кровать. В ее глазах горел огонь, а губы от поцелуев стали еще более пухлыми, и еще больше манили к себе. Он навис над ней, опираясь на локти, и нежно куснул за ухо, получая в награду ее тихий стон наслаждения. Проложив дорожку из поцелуев к ее шее, он аккуратно прихватил зубами ее бьющуюся жилку, пьянея от аромата лаванды и непередаваемого запаха молодого, сильного, девичьего тела. Тихо постанывающая девушка вцепилась ногтями в его мускулистую силу, будоража и без того кипящую кровь. Он стал спускаться еще ниже…

— А-а-а-х-х… — ее стоны были сродни музыке ангелов, очаровывали, придавали уверенности, околдовывали, побуждали действовать.