Одержимость

Я поставила кофе на барную стойку, а Кадер поставил еще одну кружку в кофеварку. Когда машина с ревом заработала, он повернулся ко мне, скрестив руки на груди.

Я не была уверена, то ли он не понимал, что его тату обнажились, то ли ему уже было все равно. Я надеялась, что последнее, но все же опасалась, что упоминание о красочной мозаике передо мной заставит его опустить рукава.

— Ты спал? — снова спросила я, заставляя себя смотреть ему прямо в глаза.

Его кадык дернулся.

— Нет, не успел.

— Тебе нужно поспать.

Расслабив руки, Кадер откинулся назад, ухватившись за край стойки по бокам.

— Расскажи мне о Картрайте, — сказал Кадер.

Поднявшись на один из высоких табуретов, я обхватила пальцами теплую кружку и заглянула в коричневую жидкость.

— Это был его голос? — Сквозь ресницы мои глаза оторвались от кофе в моей руке. — …ответь мне.

— Да, — ответил Кадер, принося свой кофе к барной стойке и садясь напротив меня.

Яркое небо наполняло комнату естественным светом. В залитой солнцем комнате под глазами Кадера явно выделялись тени. Его скулы стали более заметными. Не сводя с меня пристального взгляда, он сжал челюсти, и мышцы его лица напряглись.

— Картрайт, — повторил он, поднося кружку к губам.

— Я не знаю, чего ты хочешь, — сказала я. — Он был блестящим человеком. — Использование прошедшего времени заставило мою кожу покрыться мурашками. — Он был добрым и мог быть забавным. — Легкая улыбка появилась на моих губах. — У него было сухое чувство юмора. Всё, что у нас было, работало, потому что мы могли говорить друг с другом о вещах, которые не могли обсуждать с другими.

— Например…

— Наша работа. Это должно быть очевидно. Это была наша связь.

— Ты сказала, что твоя мать знала, что между вами нечто большее, чем работа.

Это был не вопрос, но я все равно кивнула.

— Насколько больше?

— Чего ты хочешь? — Я не была уверена, к чему должен был привести этот разговор. — Ты же сам сказал, что он хотел меня трахнуть. Очевидно, ты знаешь, что мы были близки. — Я выпрямилась. — Думаю, сейчас происходит слишком много всего, чтобы тратить ещё время на ревность.

— Я не ревную, — сказал он как ни в чем не бывало. — Он мертв, помнишь?

— Да, помню. Тогда в чем же дело?

— Вы были официально парой?

— Нет, — я покачала головой. — Почему тебя это волнует?

Не обращая внимания на мой вопрос, он спросил:

— И вам это подходило?

Не в силах больше сидеть, я слезла с табурета и направилась к стойке.

— Мне… да. — Я остановилась у плиты, нуждаясь, нет, желая, сменить тему. — Я могу приготовить что-нибудь на завтрак, — предложила я. — Тебе что-то нужно?

— Я хочу выяснить, кто нанял меня и каким образом Картрайт и мисс Мур связаны.

Я добралась до холодильника и открыла дверцы, прежде чем его ответ остановил меня. Развернувшись на пятках, я прищурилась.

— При чем тут Стефани?

Глаза Кадера закрылись, и он наклонил голову вперед. Открыв их, он поставил кружку, которую держал в руке, и опустил рукава.

— Знаешь, — сказала я, — тебе вовсе не обязательно делать это ради меня.

Развернувшись, я достала из холодильника контейнер с фруктами и, повернувшись, поставила тот на остров.

— Лорел.

— Ты можешь спорить со мной сколько угодно, но я думаю, что тату волшебные. Мне бы хотелось, чтобы ты позволил мне увидеть их поближе. — Когда он не стал возражать, я продолжила: — Яркие и замысловатые. Сколько времени заняло набить рукава? — Тепло наполнило мои щеки, когда я почувствовала, как румянец поднимается вверх по шее, и я призналась в том, что никогда не говорила вслух. — Я всегда мечтала сделать тату.

— Где?

— Я не знаю. Это было одной из причин, почему я этого не сделала.

— Что ты хотела сделать?

— Ты подумаешь, что это глупо.

Кадер встал и подошел ко мне.

— Док, в тебе есть многие качества. — Он покачал головой, пряди волос коснулись его подбородка. — Но глупость не входит в это число.

— Я хотела яркую бабочку. — Я пожала плечами. — Вот видишь. Глупо. И обычно.

Он провел пальцем по моей щеке.

Нежность его прикосновения заставила меня улыбнуться еще шире.

— Если бы на твоей безупречной, мягкой, теплой коже была бабочка… — Он ухмыльнулся. — …это было бы не похоже ни на что другое. Не глупо и не обычно.

У этой личности был номер?

Я не могла вспомнить. В тот момент я также не помнила о нашем правиле не прикасаться. Вместо этого я потянулась к его руке и, повертев ее в своей, посмотрела на подушечки его пальцев и провела по ним кончиком пальца.

— Если ты когда-нибудь позволишь мне посмотреть, что у тебя под рубашкой, я, наверное, увижу то же самое.

— Док, не…

— Они уникальны.

Как и ты. Последнюю часть я не сказала. Отпустив его руку, я сменила тему.

— А теперь скажи мне, что ты хочешь мне сказать, и я приготовлю для нас яичницу и тосты. — Я посмотрела в его сторону. — Ты любишь яичницу?

— Подойдет. Видишь ли, в том-то и дело. Я не хочу тебе говорить.