Одержимость мастера

— Это что же, Юрек повезет нас не на паромобиле, а в этом аппарате по воздуху?

— Зачем нам Юрек? — ухмыльнулся биомаг. — Как-нибудь сами справимся. Давай руку.

Господин Макильских, придерживая мое платье, помог залезть в люльку. Внутри она оказалась обита панелями из красного дерева. Стоящие друг за другом два кресла были обтянуты то ли кожей, то ли дерматином. Я плюхнулась, расположилась на жестком, но вполне удобном сиденье. Господин Макильских нагнулся ко мне так близко, что обжег своим горячим дыханием. Я начала ерзать в кресле, намереваясь подскочить, и чуть было не закричала от возмущения. Что еще за шутки! Какой-то странный у нас договор найма! А как же субординация?

— Тихо, ты чего? — успокоил меня биомаг и покрутил в руках кожаные ремни моего сиденья. — Надо застегнуть ремни безопасности. Можно?

Я притихла.

Вообще-то, можно было заранее предупредить!

Волей-неволей пришлось терпеть наше близкое взаимодействие. Замок сцепления сработал сначала на поясе, затем на груди. Уверенные руки на мою голову надели кожаный шлем с круглыми очками, на руки — стеганые перчатки. Хорошо, что я не разрешила Анне накрутить мне на голове башню из кудрей, не поместилась бы в шлем. А затем наши глаза встретились. Его взгляд стал сосредоточенным и серьезным. Я перестала дышать и вжалась в спинку кресла так сильно, как это было возможно. Биомаг не двигался с места и просто разглядывал меня, словно старался изучить каждую клеточку тела.

Мое сердце часто застучало, и я не вытерпела:

— Мы закончили?

Господин Макильских дернул уголками губ, словно опомнился, и сделал шаг назад. Ловким движением достал с переднего сиденья шлем и натянул на свою голову.

— За прическу не переживай, — крикнул он, усаживаясь на место пилота. — В дамской комнате все поправишь. Нам лететь всего минут двадцать.

Я поежилась. Знал бы биомаг, что прическа волнует меня меньше всего: вот вздумай он сделать крутой вираж, удержат меня эти ремни? А теперь еще и эта неловкость, после которой крутые виражи кажутся детской шалостью! Воздуха снова перестало хватать.

Ян Макильских обернулся:

— Все будет хорошо! Долетим в целости и сохранности.

В шлеме и очках он выглядел немного смешным, словно механик из детской сказки, одержимый идеей создать ракету для небесных путешествий.

Я кивнула и ухватилась за спинку переднего сиденья.

Под крыльями заработали винты серебряного цвета, к реву мотора добавился низкий гул. По щекам пробежала горячая волна, по телу мелкая дрожь, и вдруг я ощутила момент взлета!

В лицо, не защищенное очками, ударил свежий ветер, и передо мной оказалось голубое бескрайнее небо.

Глянуть вниз побоялась. Смотрела вперед, удерживая в поле зрения кожаный шлем господина Макильских. От нахлынувшего восторга хотелось закричать или хотя бы разделить с кем-нибудь свою радость! Но мотор грохотал, холодный ветер бил по щекам и плечам, а господин Макильских крепко держался за штурвал и даже не оборачивался. Хотя, может, это и к лучшему.

Да, в такой обстановке нам не поговорить!

А я очень рассчитывала, что мы поедем на машине, потому как не терпелось рассказать биомагу о странной просьбе господина Темникова. Зачем это ему надо, чтобы я за своим нанимателем следила? О каких таких «странностях» главного биомага империи он вещал? Что он желает узнать, а самое главное — как собирается воспользоваться тем, что узнает?

Я не заметила, как пролетели обещанные двадцать минут!

Паролет начал плавно снижаться.

Надо отдать должное господину Макильских — машиной он управлял безукоризненно. За всю дорогу меня ни разу не стошнило. Не пытался он поразить ни ловкостью, ни храбростью. Мы уверенно приближались к земле. Паролет, заходя в поворот, накренился влево, и я вскрикнула. Крен быстро выправился. Сверкнули тросы канатной дороги, показались бетонно-стеклянные высотки и красные черепичные крыши.

Через пару минут мы приземлились на мягкую траву. Дрогнули в последний раз винты, и мотор летательного аппарата, наконец, стих. Ян Макильских помог мне сначала снять амуницию, а потом спуститься на землю. В ушах гудело, руки дрожали. Мы оказались посреди парка на специально отведенной площадке, где в несколько рядов стояли похожие один на другой летательные аппараты. Я огляделась. Зеленые лужайки и подстриженные в форме лесных зверей кустарники заливал янтарный солнечный свет. Между зеленых фигур фонтанчики, каждый — произведение искусства! Словно живые херувимы с кувшинами, из которых льются сверкающие струи.

— Ну как, понравилось? — спросил биомаг, засовывая наши шлемы в специальный отсек внутри люльки.

— Это было прекрасно! Вы пилот высшего класса, — хотелось моего нанимателя расхвалить по заслугам, потому как мне и вправду все понравилось! Но меня перебили:

— На обратном пути нас домой повезешь ты.

— Господин Макильских, хватит с меня шуточек. Покажите-ка лучше, где привести себя в порядок.