Одержимый

В шоке перевожу взгляд обратно. Гилл выглядит страшно: лицо искаженно яростью, кулак снова и снова обрушивается мощными ударами о лицо находящегося под ним парня. Тот рычит и сжимает свои пальцы на его шее, борется с ним. Но Гилл явно настроен агрессивнее. Он буквально обезумил.

— Прекратите! — кричу я.

— Да отвали ты от меня! Не видишь, он его сейчас прикончит!

Второй парень всё же выворачивается из хватки Фрейзера, врезает ему кулаком в живот и толкает на асфальт. Фрейзер задыхается, морщится от боли, но пытается подняться. Его соперник бросается к Гиллу, скидывает его со своего приятеля и ревёт:

— Сдурел?!

Гилл переворачивается на спину и мгновенно оказывается на ногах. Я тоже подскакиваю и бросаюсь к нему. Обхватываю его руками со спины за талию, подражая Фрейзеру, и прошу:

— Пожалуйста…

Гилл сначала дергается, но, почувствовав мои руки, напрягается, а затем говорит с таким холодом в голосе, что и у меня стынет кровь от него:

— Хватай эту мразь под руки, и валите отсюда. Обещаю, ещё раз увижу вас рядом с ней, то не буду таким добрым.

Фрейзер встаёт рядом с нами. Я отмечаю, что он напуган, но не подаёт вида, сжав кулаки.

Парень, которого избил Гилл, прожигает его же убийственным взглядом, но молча принимает помощь своего приятеля. На его лице буквально нет живого места, и я поражаюсь тому, как он может чувствовать что-то ещё, кроме дикой боли.

И тут из-за угла появляется Энтони Ульман. Оглядывает своим тёмным взглядом собравшихся и кричит:

— Эй, что тут происходит?

— Давай, дружище, надо убираться отсюда.

Я отстраняюсь от Гилла и наблюдаю за тем, как напавшие на меня быстро ковыляют через дорогу. Мне не нравится злобный взгляд, который бросил мне напоследок тот, кто меня ударил.

Гилл резко разворачивается ко мне, осторожно касается пальцами подбородка и поворачивает моё лицо к себе, чтобы осмотреть ушибленное место. Он тяжело и часто дышит, а на костяшках его пальцев мерцает на солнце свежая кровь. Его чёрные от гнева глаза всё ещё метают молнии.

— Кто это? Что они от тебя хотели? — не разжимая зубы, спрашивает он.

— Узнать, кто такой Низмо, — с выражением выдыхаю я.

Глаза Гилла на секунду расширяются, он одёргивает руку и досадливо морщится.

— С чего они взяли, что ты можешь это знать? — недоумевает рядом Дерек.

Ага, мой приятель в курсе тайной жизни своего кузена.

Рядом появляется Ульман, и мы, не сговариваясь, затыкаемся. Энтони выглядит озадаченным, ловит мой взгляд и спрашивает:

— Сабрина, ты в порядке? Из-за чего случилась потасовка?

— Исчезни, Ульман, — раздражённо бросает Гилл.

— Вообще-то это у меня встреча с Сабриной, поэтому исчезнуть придётся тебе и твоему братцу, — так же грубо парирует тот.

Гилл впивает в меня удивлённый взгляд, удивлённый взгляд Фрейзера я тоже чувствую. Морщусь от боли и касаюсь уголка губ, когда отвечаю:

— Да, у меня есть разговор к Энтони.

Я чувствую липкую влагу на кончиках пальцев и снова морщусь.

— Сабрина, ты пострадала? — тут же реагирует Ульман.

— Всё в порядке, — отвечаю я и смотрю на притихшего Гилла. Выражение его глаз становится понимающим. Он знает о чём я планирую разговаривать с Ульманом. Я киваю самой себе: — Мне… мне надо идти. Пойдём, Энтони.

Ульман кивает и идёт первым, я иду следом за ним, но Гилл обхватывает пальцами мою кисть и напряженно выдыхает над моей головой:

— Не надо, Сабрина. Поговорить с ним могу я.

Я высвобождаю руку и говорю сухо, с намёком на то, что только что случилось:

— Давай каждый сам будет решать свои проблемы.

— ПРОДОЛЖЕНИЕ-

В память врезается его болезненный взгляд, но я не позволяю себе проявить слабость и спешу догнать Ульмана.

Тёмные глаза парня тут же ощупывают моё лицо:

— Надеюсь, тебе прилетело не от Гилла. Надо бы приложить к щеке что-нибудь холодное. — Парень обнимает меня за плечи одной рукой и направляет в сторону: — До дома моего братства рукой подать, пойдём.

— Энтони…

— Брось, Сабрина. Я всего лишь хочу помочь. Там и поговорим о том, о чём ты хотела.

Вздохнув, я киваю и веду плечами, чтобы убрать его руку. Парень усмехается, но намёк понимает и ориентирует меня на местности:

— Буквально первый дом по этой улице.

И этот дом предстаёт передо мной в образе очнувшегося после бурной вечеринки гуляки: небольшой дворик усыпан смятыми стаканчиками и пустыми бутылками, на кустах и деревьях подрагивают от порывов ветерка разноцветные ленты и спирали от конфетти. Я замечаю женские трусики, одиноко свисающие с одной из веток.

Да, о вечеринках в братстве Ульмана слагают легенды.

— Прости за беспорядок, — тихо смеётся Энтони, забегая на крыльцо вперёд меня. — Первокурсники в этом году слишком нерасторопные. Мы с парнями уже запланировали серьёзный разговор с ними.

— Представляю, что их ждёт, — хмыкаю я и захожу в распахнутые для меня двери.

— Кухня справа.

В доме обстановка не лучше, но я лишь усмехаюсь — чужой беспорядок никогда не вызывал у меня отвращения.