Одесса на кону

– Объясняю, что на самом деле происходит. Первое. В Украине принят и так до сих пор и не отменен Уголовно-процессуальный кодекс 2012 года. Он представляет собой попытку ввести в старый советский УПК европейские нормы, направленные на защиту прав человека. В итоге – работать по нему без нарушений практически невозможно. Второе. Вторая редакция закона «О полиции», принятая под нас, противоречит Уголовно-процессуальному кодексу Украины и оставляет нас в подвешенном состоянии – по закону у нас есть права, а по УПК – нет. Закон и УПК между собой не согласованы вообще никак, и, по-моему, это не случайно. Любой адвокат возьмет это, поднимет шум о «недотримании прав громадянина» и будет прав. Кстати, предлагаю всем взять закон и УПК и сравнить – даже не предлагаю, а настаиваю, потому что нам с этим жить. Третье. Несмотря на то что создана полиция, милиция по факту не ликвидирована, это конкурирующая с нами структура. И сами понимаете, чтобы сохранить кресла под своими задницами – они будут готовы на что угодно, особенно в тесном симбиозе с местными уголовниками. И четвертое. Несмотря на декларируемую автономию следователя, из законодательства Украины так и не убрано понятие «процессуальный руководитель», у которого любой следак должен испрашивать разрешение на любую мелочь. Кроме того, все значимые следственные действия, в том числе и негласные, следователь вынужден согласовывать с процессуальным руководителем, а часть из них – еще и с судом. Процессуальный руководитель для следователя что милиции, что полиции – это прокурор. Местный прокурор. При том что прокуратуру не реформировали и даже толком не люстрировали – равно как и суд. Последствия таких согласований понимаете?

Пацаны подавленно молчали – я специально оттягивал этот разговор до самого последнего момента. Потом кто-то невеселым голосом спросил:

– А хорошие новости есть?

– Есть. Первая – у нас нет прав, но нет и обязанностей. Наши обязанности – под вопросом, как и права. Значит, в отличие от обычного следователя, которому Уголовно-процессуальный кодекс руки связывает, у нас руки свободны и пока даже чисты. Мы в отличие от следователя не должны тратить время на оформление бумажек, внесение данных в какие-то компьютерные программы, бегать по прокуратурам и судам. Зато у нас есть европейская подготовка, предоставленная Европой техника и европейское жалованье. Второе – я так полагаю, здесь все пришли, чтобы реально работать, так?

…

– Третье. При полностью разложившейся милиции и прокуратуре Одесской области преступный мир не мог не обнаглеть. Какой смысл им тщательно скрывать следы преступлений, если следователя или прокурора можно просто купить? Или и покупать не надо – у него нет ни времени, ни возможностей делать свою работу. В такой ситуации даже небольшая группа людей, которые могут делать свою работу, хотят ее делать и делают, – может сделать очень многое. Но нас за это могут убить…

Пацаны молчали. Потом общее мнение озвучил Борис:

– Я для себя на Майдане все решил. Если мы ничего так и не изменим, зачем нам жить тут?

Пацаны промолчали. Они были готовы идти до конца. И я, никому больше не нужный российский разведчик, понял, что и я – тоже.

Информация к размышлению.

Документ подлинный

…

Система оказалась настолько спрессована и монолитна, что не допускает никаких сбоев в виде результативных расследований даже резонансных преступлений, которые невозможно было скрыть по причине смертей конкретных людей. Масштаб прикрытия бизнеса на блокаде достиг не вмещающихся в голову нормального человека размеров. Хозяева просто открыли охоту на людей. Причем людей, вдруг почувствовавших себя хозяевами, оказалось на порядок больше, чем хозяев, пытающихся остаться людьми.