Одесситки

В отличие от преданного и девственного Дружка, Булька был ещё тот ходок. Бабушка повторяла: «Ну всё как у людей: один святоша, а второй блядун». Этот блядун загуливал по-чёрному. Иногда он пропадал из дома на целый месяц. Как у него хватало сил вернуться, один Бог знает. Он приползал настолько истощённый, что дальше дворовой помойки у него не хватаю сил ползти. Дворничиха однажды его, как труп, на лопате принесла. Бабушка укладывала его под плитой на кухне, с руки кормила, выхаживала. Как только он отъедался, приподнимал свой облезлый хвост, тотчас пытался сбежать из дома. И опять пропадал на месяц. Сбегал он со второго этажа по виноградной лозе. Но подняться по ней у него никогда не хватало сил.

Весна на Фонтане преобразила всё вокруг. Зацвели фруктовые деревья пышным цветом: абрикосы — розовым, нежным, персики — ярким алым, но пышнее всех — белоснежные вишни и черешни. На дачах появились хозяева, белили деревья, вскапывали грядки. В нашей школе урок ботаники проходил на Станции юных натуралистов, которая располагалась недалеко, тоже в какой-то дореволюционной даче. Урок ботаники начинался раньше обычных уроков. Со второго класса все ученики этой школы принимались в члены юных натуралистов. И выдавался специальный значок, но его нужно было заслужить, вернее, заработать уходом и выращиванием собственного цветка или какого-нибудь растения. Поскольку я пришла в эту школу только в последний, 7-й класс, то сотрудники станции — садоводы, лаборанты, проверяющие почву на наличие питательных веществ, солей и опасных веществ, каждый старался мне рассказать и показать как можно больше. Я, конечно, похвасталась, что с бабушкой собирала травки и имею небольшое представление о тычинках и пестиках. Но здесь работали люди, что называется, одержимые своим делом. В старом особняке с покосившимися верандами, заставленными нескончаемыми горшками с саженцами, стены были увешаны такими же почерневшими и отсыревшими портретами. Эта небольшая галерея портретов каких-то военных в красивой форме и дворян, обвешанных орденами, лично мне ничего не говорила. Учительница предложила прочитать висевшие под портретами таблички в рамочках. «Потом мне расскажешь», — и ушла с другими детьми. Начиналась галерея с Карла Десмета, французского профессора, одного из основателей императорского ботанического сада в Одессе.

— Слышала о нём прежде? — раздался голос молоденькой девушки-лаборантки. — Не будешь знать, Зоя Георгиевна тебе оценку за четверть не поставит. Она преподаёт в институте, а здесь отбирает детей, у которых обнаруживается призвание.

Просмотрев и прочитав таблички, я пристроилась к Танечке, так звали мою спасительницу, помогать поливать тёплой водичкой растения в горшочках, чтобы она скорее освободилась и мне бы что-то еще интересное рассказала.

— Ты цветы поливать умеешь? — спросила лаборантка.

— Ага, в подставку воду наливать надо, чтобы растение сосало и корневой системе досталось. — Таня, а это чей портрет?

— Как, не знаешь?

Я покачала головой.

— Екатерина Вторая, императрица, вы на истории разве ее еще не проходили? Это они вместе с князем Потемкиным Одессу решили строить на Черном море. Новый город и порт. Южные ворота России. Дерибас убедил ее, и вместе с Деволаном даже проект разработали. Про них тоже ничего не слышала?

— Ой, забыла. Бабушка что-то такое рассказывала, спрошу у нее еще раз.

— Сама тебе сейчас расскажу. Осип Михайлович Дерибас — самый первый градоначальник Одессы, а Франц Павлович Деволан — главный архитектор. Все одесситы должны быть благодарны этим людям.

— А откуда вам все это известно? Вы же с растениями возитесь?

— Интересуюсь, в библиотеки хожу, копаюсь в книгах. Вот недавно узнала, что первым документом, где упоминалось название нашей Одессы, было распоряжение Екатерины, им предписывалось строительство «запасного соляного магазина, в котором должно было содержаться миллион двести тысяч пудов соли». Я даже записала в свой блокнот.

— А я родилась в этом соляном складе, на Коганке, хозяин тогдашний, Коган, их под жилье переделал.

— Правда? — изумилась Таня. — А где это?

— На Херсонской, по-старому — на Пастера, в самом начале. Там, где круг трамвайный, а вниз спуск на Пересыпь. Знаете?

— И что, там всё сохранилось?

— Ну да, обещают, правда, каждый год снести эти трущобы, но пока стоят.

— Здорово, я не знала.

— Ничего хорошего.

— Как тебя зовут?

— Олька.

— Почему Олька, а не Оля, Ольга?

— Меня так все называют дома.

— А цветы у вас дома есть? — Татьяна перевела тему разговора.

— Ага, бабушка новые пальмы посадила, старые на Коганке оставили, они очень большие и в комнату к нам не влезли. Всё соседям раздали — и китайскую розу, и фикус.

— А как твоя бабушка пальму посадила?

— Мы съели финики, она косточки в горшок с землёй ткнула, потом поливала, и несколько росточков вылезло. Каждый в отдельный горшок — и все дела. Но Алка цветов не хочет.

— Сестра, что ли?

— Сестра, старшая, она инженером работает. Сейчас в Керчь уехала строить содовый завод.