Один

И в тот момент, когда число убитых сравнялось с числом воинов в дружине, Локи бросил золотую сеть. Души убитых, было, поднявшиеся, испуганно затрепетали. Теперь оставалось наслать смертельный сон на дружину, а полуслепая правительница царства мертвых, все время проводящая в полумраке подземного мира, вряд ли заметит подмену.

Локи поднял руку, готовясь произнести заклинание смерти.

– Что ты творишь, Локи? – руку перехватили. Локи дернулся, обернувшись. «Да уж, как не везет», – хмыкнул. Перед ним, гарцуя на белокрылом коне, явилась Фригг. Глядела с ненавистью.

– Смотри, что ты наделал! – Фригг яростно дернула Локи, чуть не опрокинув. Ас нахмурился: все поле являло собой застывшую картину. Павшие воины не были живы, но и не были мертвы. Смертельный сон тел, лишенных души, не обретшей пристанища. Страшные раны кровоточили на еле взнимавшихся грудях спящих. Чуть подрагивали ресницы воинов с пробитыми насквозь копьями телами. Юноша, из виска которого торчал обломок древка копья, причмокивал во сне губами и, давясь кровавыми пузырями, улыбался.

Воины Одина неприкаянно озирались на небывалое. Их лошади, испуганно переступали, пятились, опасаясь наступить на валявшиеся вповалку тела.

– Что это? – помертвел Локи.

– Это плата за безумства, – отрезала Фригг. – Ты ведь не думал, что будет с душами тех, кого ты решил обменять у Хель на души своих воинов? А им так и спать, не просыпаясь, пока не придет день суда: не мертвые и не живые, они будут вечно лежать на этой равнине. И вечно истекать кровью, и вечно видеть все те же сны смерти. А рядом, не в силах ни улететь в Хель, ни вернуться в тело, будут парить их души!

– Но отчего? – Локи и в самом деле не задумывался, куда денутся те, кого Хель не заберет с собой.

– А ты забыл? – Фригг протянула руку к спящей равнине.

Воины Одина сгрудились у подножия холма, гадая, не в кошмаре ли видится представшее: одно дело – ярость борьбы и веселые красные капли, другое – вечная агония, у которой нет спасительного конца.

Между тем на равнине невесть откуда явились простоволосые женщины. Одетые в красно-пурпурные балахоны, они проходили меж спящими. Кого-то трясли. Кого-то били, понуждая проснуться, по щекам.

Собравшись кругом, расселись.

– Что они делают? – пересохшими губами прошипел Локи, но уже видел сам: валькирии, скорбно склонившись над телами воинов, тащили из спящих ленты кишок, Над равниной пронесся протяжный стон – валькирии пели низкими утробными голосами. А их руки, привычные к работе, плели невиданную сеть из человеческих кишок.

Локи вспомнил, что и не забывал. Просто не принимаешь всерьез то, что слышишь каждодневно. Валькирии держали в своих руках ниточки жизни и смерти всех сущих. Нити судеб павших в этом бою оборвались, но из-за колдовства Локи смерть к ним не сумела найти дорогу. Теперь воинам предстояло умереть второй раз. Закончив сеть, валькирии разделились, окровавленными руками ухватили сеть за два конца. Потянули в разные стороны, раскачиваясь. Фигуры валькирий, маленькие издали, раскачивались и наклонялись. Руки дрожали от напряжения. Рукава балахонов задрались, обнажив окровавленные по локоть руки. Брызги плоти и крови летели на лица и тела валькирий, но женщины, продолжая петь, не прекращали свой бесполезный труд, лишь пригибаясь ниже в тщетных усилиях. И вдруг, на грани сил, сеть затрещала, поддалась ячейками. Прошла зигзагом. И, разрываясь, отбросила валькирий, опрокинувшихся наземь. И тотчас освобожденные души воинов оставили пост у больше ненужных тел, взмыли, растворяясь в далеком Хеле.

– Хвала предкам! – выдохнула Фригг.

– Хвала предкам! – невольно эхом отозвался Локи, столь мучительно и чудовищно было увиденное.

Фригг разворачивала лошадь. Хлестнула крутой бок коня плетью. До Локи донеслось из-за облаков:

– И гляди: Одину – ни слова!

– Вот уж не собирался! – буркнул ас, нагоняя бросившуюся прочь при виде кошмара дружину.

Старый правитель, единственно уцелевший благодаря черному шару, перенесшему в момент опасности владельца в другое место, остался на поле мертвых один. Не было ни победивших, ни потерпевших поражение. Не было унизительных просьб о пощаде – и жестоких условий, всегда ставящих противника над тобой господином.

Правитель, еле передвигаясь, двинулся вслед ушедшему в горы городу. На каком-то дне или месяце привала настигнул. Рассказал правду, добавив, что город свободен и можно вернуться. Его выслушали. Накормили. Но не простили, что он, единственный, выжил.

– Я виноват, что я жив? – вскричал правитель, видя спускающиеся в долину спины.

– Ты виноват, что предал, – бросил кто-то булыжником-словом.

Неизвестно, что подумал Один, узнав, что затея Локи не удалась. Но у великого аса достало такта промолчать: дружина по-прежнему обитала в Миргарде, дожидаясь перехода в Асгард. Но в буйствах попритихла.

Книга II

ВЕТЕР ПЛАМЕНИ

ВОЗВРАЩЕНИЕ МЬЁЛЛЬНИРА