Один

Потом я наткнулся на белый полиэтиленовый шар, вымазанный нефтью. Шар был с футбольный мяч, и с одной стороны у него виднелись два толстых ушка с отверстиями. Я понял, что это бобинец - поплавок, который прицепляют к рыболовной сети. Несколько десятков таких поплавков удерживают верхний край сети на поверхности моря. Я видел такие на нашей океанологической станции.

В нескольких шагах от бобинца из водорослей торчал обрывок сети, сплетенной из тонкого капронового шнура. Шнур мог пригодиться, и я перенес обрывок к камням, где сохла одежда.

Я решил дойти до черных скал слева, до того самого мыса, который видел вчера с горы. Ведь прибой может выбрасывать на берег не только доски и полиэтиленовые бутылки, но и рыб.

Сразу за местом, где я нашел сеть, я увидел среди камней помятый железный поплавок, похожий на крохотную подводную лодку. С двух сторон у поплавка были крылышки, спереди на конической части приварена толстая железная петля, а сзади - тоже маленькие крылышки, вроде стабилизатора авиабомбы. В поплавке плескалась вода. Я хотел перевернуть его, но он так крепко заклинился между камнями, что даже не шелохнулся.

Недалеко от поплавка лежала до половины зарывшаяся в водоросли бочка, перетянутая ржавыми обручами. На днище бочки виднелись бледные серые буквы и цифры: <МК 12>. Что в ней могло быть? Я постучал по дну кулаком. Бочка глухо ответила. Найдя камень побольше, я высадил днище. Бочка оказалась пустой. И вообще у нее не было второго дна.

Затем я нашел мешочек из полиэтилена и забрал его с собой: пригодится складывать луковицы саранки.

Чем ближе я подходил к мысу, тем больше всякого барахла попадалось на пути.

Я увидел автомобильную покрышку с привязанным к ней обрывком толстой веревки. Такие покрышки применяли вместо кранцев (1) на катерах океанологической станции. Интересно, почему она не утонула, ведь резина тонет в воде. Или какой-нибудь корабль останавливался у острова?

В одном месте лежала куча консервных банок, на которых ярким лаком был изображен человек в треуголке и военном мундире прошлого столетия, держащий в руке пенящийся стакан. Над головой человека краснели буквы: <ВЕЕR ADMIRAL>. Банки были выштампованы из тонкого алюминия и легко мялись в руках. Я выбрал две штуки для стаканов.

Потом я наткнулся на ящик, сколоченный из тонких досок и для прочности по углам обшитый проволокой. Доски и проволока тоже могли для чего-нибудь пригодиться, и я оттащил ящик подальше от полосы прибоя. Как я жалел, что вчера не оттащил подальше от воды тот ящик, с которым добрался до острова! Его, конечно, смыло волнами. Я так и не нашел его на берегу. А доски, из которых он был сколочен, сухие, крепкие...

У самого,, мыса волны трепали между камнями какие-то тряпки. Я разворошил их. Оказалось, что это большой обрывок парусины, похожий на чехол, которым на нашем катере закрывали от дождя и росы якорную лебедку.

Я обрадовался этому куску парусины больше всего. Теперь я мог построить настоящую палатку и спасаться в ней от ночного холода. Мокрая, измазанная нефтью парусина была такой тяжелой, что я провозился часа два, прежде чем удалось вытащить ее на сухое место и разложить на камнях. Под солнцем она должна быстро высохнуть, и тогда я сволоку ее к роднику. Хорошо, что раньше нашелся кусок капроновой сети. Распущу ее на шнуры, и они тоже пойдут на палатку.

Чего только не выбрасывает море на берег!

Среди камней левого мыса оказались целые залежи грязной полиэтиленовой пленки, обломков досок от разбитых ящиков, разных полиэтиленовых флакончиков; деревянные жерди, белые, как обглоданные кости, такие же белые, оббитые о скалы бревна, бывшие когда-то деревьями. Они здорово поскитались по волнам: концы их были разлохмачены, на месте сучьев остались бугры. В одном бревне торчала железная строительная скоба. Она тоже могла пригодиться. Я начал расшатывать и выбивать ее камнем. Она вышла из бревна неожиданно легко. Я осмотрел скобу. Из нее могла получиться отличная кирка - копать землю. Можно копать ямки для палаточных жердей или подкапывать те же саранки.

Вспомнив о саранках, я вдруг снова почувствовал голод. Есть захотелось так, что даже ноги стали слабыми. Разогнув на камнях один конец скобы, я хотел было направиться к той поляне, где нашел луковицы, как вдруг увидел на куче осклизлых водорослей такое, что сразу забыл про еду и про слабость.

Я полез к этой штуке по серым, невероятно скользким камням, срываясь ногами в водяные ямы, рискуя вывихнуть ногу или разбить голову. Я не верил глазам. Даже тогда, когда оказался рядом с этой штукой, не верил. Бывает же на свете такое!

Потрогал рукой.