Читаем Один полностью

Хорошо, значит даже зимой можно будет приезжать сюда в случае необходимости, или просто приезжать.. Газ пока есть, но комплект с газовой горелкой и баллонами к ним всё-таки оставлю здесь про запас.

Так.. хорошо.. тогда наверно всё-таки здесь буду делать основную базу («здесь» – это здесь: значит в этой квартире и на участке, который здесь же рядом), здесь же и к зиме будем готовиться, если остаёмся (и не едем никуда).. Хорошо. Разберёмся. Ставлю греть чайник..

Мясо в морозильнике только оттаяло; то, что надо. Достаю, нарезаю его, мариную с луком, перцем, солью, лимоном.. Собираю в мусорный пакет испорченные продукты, затягиваю его, кладу в другой, обычный пакет, выношу на улицу.


Выхожу из подъезда. Глазам не верю: ворона, ты? Или не ты? Ты как сюда добралась, как меня нашла? Ничего себе! Ты вовремя, однако. У меня как раз есть кое-что для тебя. Достаю из пакета остатки сыра, вареной колбасы. Отламываю кусочки, медленно подхожу к ней и, не доходя двух-трех метров кладу на асфальт, отхожу.. Ворона подходит, смотрит на меня, на колбасу с сыром, начинает клевать, боком посматривая на меня. Ладно, ешь, а я иду к мусорке.

Мусорные контейнеры почти пустые, значит их только накануне очистили. Может не сюда мусор складывать?.. А куда, здесь хоть специальная огороженная территория и контейнеры с крышками. Так что связывай пакет потуже узлом и кидай пока сюда. А там посмотрим.

Даа, и здесь никого.. Хватить дакать, привыкай уже..

Возвращаюсь в квартиру, делаю небольшую уборку.. Хозяйственный я конечно, прям куда деваться. Да ладно, просто порядок люблю, не свинарник же вокруг себя разводить. Относительный конечно порядок, без переусердствования..


Солнце-то какое! В двадцати метрах (от дома) у нас здесь большой пруд, некоторые называют его озером, можно и так сказать, озеро, оно полупроточное, – когда переполняется – обычно весной и осенью, или, когда дождями зальёт из него вытекает ручей, который проходит здесь же между трёх – четырёхэтажными домами и, изгибаясь, втекает ниже в местную речку. На речку мы ещё сходим, попозже. А пока я иду и купаюсь в озере.. Поплавал, как в детстве. Хорошо то как.. Когда такое, как сейчас солнце, всегда кажется, что всё хорошо и что всё будет хорошо..


Ладно. Надо теперь пойти на участок, посмотреть.. Что там и как. Здесь всё рядом, через дорогу, за маленьким магазинчиком. Участок наш огорожен со стороны переулка и магазинчика стандартным средневысоким железным забором (профнастилом). Дверь закрыта на навесной замок. Подхожу, открываю, найдя нужный ключ из прихваченной из дома связки.

На участке у нас здесь старый домик и баня с мансардой – вполне можно жить, печки хватает и на баню с парной и на второй этаж, с водой только надо что-нибудь придумать, сейчас в кране пока она есть, но это ненадолго.. Наверное, есть здесь где-нибудь и колодец у соседей.. Да, речка, речка же у нас внизу. Пить пока оттуда я бы ещё не рискнул, но через месяц-другой можно попробовать, во всяком случае – кипяченую точно.

Так, что у нас здесь с магазинчиком? Дверь закрыта естественно. И запасная (служебная дверь сбоку) тоже закрыта.. Ладно, пусть пока будет (про запас), взломать дверь мы всегда успеем. Вот на станции, в километре примерно отсюда есть небольшой супермаркет. Туда и поедем.


Подъезжаю к станции, вообще-то это не станция, это платформа, но мы по привычке всегда называли «станция», пусть так и будет..

Переезжаю железнодорожные пути, поворачиваю направо. Оставляю машину на стоянке перед магазином. Выхожу. Двери закрыты. Обхожу всё здание – все двери закрыты. С задней стороны, рядом с дверью служебного входа выше приоткрытое окно. Прислоняю поддон для погрузчиков, тут же рядом лежащий, к стене под углом, встаю на него, подтягиваюсь на руках. Сажусь, изогнувшись на небольшой подоконный выступ, открываю окно полностью. Внутри под окном стол, спрыгиваю на него. Со стола на пол, далее в коридорчик, здесь темно..

Включаю фонарик. Слева та самая входная служебная дверь закрыта изнутри замком-задвижкой. Открываю дверь. Подгоняю машину к этому служебному входу.. Загружаю машину непортящимися (и не сразу портящимися) продуктами: крупами, макаронами, сахаром, солью, чаем, кофе, консервами, копченой колбасой и т.д. Прикрываю верхнее окно, как было. Выхожу. Прикрываю-подпираю снаружи дверь внизу двумя кирпичами.. Продукты здесь есть, так что место это будет очередным доступным складом рядом с базой.. Возвращаюсь на базу.


Сижу на скамейке под яблоней.. Рассуждаю..

Если (уж) всё так серьёзно. И непонятно, что там и как впереди. Если непонятно, кто вдруг, откуда и с какими намерениями может объявиться здесь, если непонятно, когда вернутся люди, и, что до их возвращения надо ещё как-нибудь пережить, надо будет сделать на всякий случай, закладки (тайники с оружием) – одну в земле, другую в доме.. На всякий случай, раз уж оно всё так происходит.. И по боекомплекту в машине и в квартире иметь – само собой, и при себе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века