Один

Берег Левого Борта почти вертикальным отвесом обрывается в море. Склон сопки круто переходит в этот обрыв, будто его гигантским ножом срезали. Если бы я захотел исследовать Левый Борт, мне это бы не удалось. Там нет ни одного удобного для подъема места. Несколько деревьев торчат на краю обрыва, наклонившись стволами в сторону сопки, словно в испуге отпрянув от края. И обрыв этот тянется до самых Правых скал. Ближе к вершине сопки растет целый лес.

Мой остров очень похож на лодку, сильно накренившуюся на правый борт и осевшую на корму. Словно она черпнула воды и ее вот-вот захлестнет волнами…

Потом я начал таскать под дуб все, что могло гореть. Собирать мне пришлось недолго: два толстых сучка, один из которых оказался наполовину гнилым, несколько веток, которые я нашел ниже на склонах, охапка прутьев, наломанных с кустов, и все. Сучья я расщепил киркой, на них положил ветки и прутья.

Отойдя в сторону, осмотрел сооружение.

Костер не внушал доверия.

Сможет ли от него загореться дуб? Вон у него какой толстый ствол, да еще сырой…

И вдруг мне стало жалко дерево.

Ствол у него был обхвата в четыре, и росло оно на этом острове лет триста, а то и больше. Оно было хозяином вершины, одинокое, исхлестанное ветрами, но не наклонившееся и не чахлое. Сколько лет оно выдерживало напоры штормов, морозы, жару и все вытерпело, победило и разрослось. Наверное, оно видело еще парусники Петра I и броненосцы времен первой мировой войны. И тут откуда-то появляюсь я, сосунок по сравнению с ним, и хочу его для чего-то сжечь. Если ствол и не загорится, то обуглится, омертвеет кора, и дуб все равно умрет. Умрет от моей дурацкой затеи с сигналом.

Нет, пусть спокойно и гордо живет на своем острове, пока само время не свалит его на землю.

Я растащил костер и перенес его на голое место — жалкую кучку сучьев и веток. Сигнала, видного издалека, из этого, конечно, не получится.

Снова я начал кружить по склонам, подбирая все, что попадалось на глаза и могло поддержать огонь, но куча увеличилась не намного. На берегу попадалось куда больше топлива!

Ладно, запалю все, что собрал, а там видно будет.

Я развернул огнедобывающий инструмент и высверлил огонь.

С каждым разом это получалось быстрей и быстрей. Сейчас я возился с лучком и палочкой не больше двух минут.

Видимо, всегда и во всех делах труден только первый момент, а когда привыкнешь, то даже перестаешь замечать, как это делается. Помню, как я учился забивать гвозди. У нас в поселке океанологической станции половина мебели в квартирах — самодельная. Специальных магазинов нет, а тащить из Находки какой-нибудь шкаф или стол — себе обойдется дороже. Надо морем, на катере… А тут отец задумал по-настоящему оборудовать нашу кухню — чтобы и стол, и табуретки, и даже шкафчик для продуктов. Достал где-то доски, и мы начали. Я взялся делать самое простое — табуретки. Мне казалось, что легче всего на свете сколотить ящик или табуретку. Отец помог мне размерить ножки, сиденья, рассказал, как они сколачиваются. Он уже почти кончил стол, а я все возился с первым сиденьем. Из каждых трех гвоздей два у меня сгибались в дугу, приходилось выдергивать. Отец делал вид, что не замечает, как я упражняюсь с молотком. Наконец, видимо, ему надоело. Когда у меня согнулся очередной гвоздь, он расхохотался и хлопнул меня по плечу.

— Эх, Сашка, ну почему ты такой, что у тебя обе руки левые? Разве так держат молоток? Надо не за середину рукоятки, а за самый конец, и боек чтобы ударял серединой по шляпке. Смотри!

Он отобрал у меня доски и за минуту сколотил то, над чем я мучался целый час. Гвозди у него садились в дерево по самую шляпку после трех-четырех ударов. Сначала он легонько наживлял гвоздь, вбивая его острием в нужное место. Потом короткими и сильными ударами загонял до конца. Это получалось у него так красиво, что приятно было смотреть.

— Вот так, — сказал он и бросил мне на колени готовое сиденье. — Ну-ка, потренируйся.

Часа через три я наконец точно начал ударять центром бойка по гвоздю и молоток держал за конец рукоятки. И оказалось, что это не так уж трудно.

…Костер загорелся.

Я навалил на огонь сырых веток, и он задымил, как вулкан. Ветер нес дым в сторону бухты Кормы, и он тянулся над островом как белый вымпел.

* * *

Я уже говорил, что мне очень нравятся книги про необитаемые острова. Кроме «Робинзона» и «Таинственного острова» я читал «Остров сокровищ» Стивенсона, «Остров в океане», написанный каким-то американским натуралистом, и еще несколько книжек, ни авторов которых, ни названий не помню.