Один

— Свистуны. Здешние разбойники. Они постоянно донимают нас своими нападениями. Они убивают мужчин и забирают женщин с провизией. Вот и в ту ночь мать Ализы похитили, а отца убили. Уже потом я нашёл эту девочку. Я вскармливал её козьим молоком. Вон кака вымахала. Красавица и умелица.

Факей с грустью опустил глаза и заметил, что Одис сидел и равнодушно теребил ложку, уставившись в стол.

— Эй, Оди, — прыснул Факей, — прояви хоть каплю уважения.

Одис не слышал друга. В его голове звучал один голос. Голос Люры. Он напоминал о былом счастье и ранил воспоминаниями о недавнем горе.

— Что с твоим другом? — заметил что-то неладное Иоах.

— Ах, — лукаво улыбнулся Факей, пребывая в крайнем чувстве неловкости, — мой друг, он немного умом не вышел. Видите ли, ему сильно не повезло с матерью, она была неопытной и часто роняла ребёнка.

— Ой, ой, ой! — участливо всплеснул руками Иоах. — Неужели и вправду часто роняли? И как он бедняжка живёт?

— Брешет, меня не роняли, — очнулся Одис. — Это он о себе рассказал.

— О, так ты всё слышишь? — взбесился Факей.

— Да, слышу. Удивлён?

Старичок рассмеялся и схватился за живот. Морщины на его лице заиграли. Они перемещались по всей поверхности кожи, чем позабавили ребят.

— Ладно, друзья. Не ссорьтесь. Ужин готов. Поэтому прошу, наслаждайтесь. Поверьте, такого вы ещё не ели.

Ализа с помощью ухвата тащила чугунок с овощным рагу. Было удивительно то, что такая, казалось бы, маленькая и хрупкая девочка была в силах поднять большой и тяжёлый кусок чугуна. Она подошла к столу и резко грохнула на него свою ношу. Одис и Факей подскочили на месте от неожиданности. Иоах рассмеялся.

— Не бойтесь, это всего лишь рагу.

Запах печёных кабачков, морковки, капусты и картошки полился по столу. У голодных гостей пробудились слюнки, и заурчали животы. Старичок взял большую ложку и стал раскладывать рагу. Пока он это делал, Ализа уже принесла хлеб и стала разливать горячее молоко. Трапеза началась. Так вкусно Одис и Факей и вправду давно не ели. Они были жадны по отношению к пище в этот вечер. Чавканье и причмокивание звенели весь вечер.

— Ализа, приготовь гостям постель, — шепнул старичок девочке.

Ализа послушно пошла на второй этаж. Одис заметил в её глазах грусть, которая тут же откликнулась в его сердце.

— Люблю её, всегда послушна, всегда умна, всегда всю работу по дому выполняет на ура. Она будет чудесной женой. Жениха надо бы только найти. Достойнаго. А достойных женихов то нынче мало. Одни недостойные остались. Вымираем, — делился своими переживаниями старичок.

— Рагу получилось хорошо. Мне бы такую жену, каждый день бы ел то, что она готовит, — облизывался Факей.

Иоах посмотрел на Факея и понял, что тому далеко до понимания тяжести тех проблем, что носят в себе другие. Несколько минут странники облизывали остатки, и скоро всё закончилось. Тогда они откинулись на стульях.

— Ну что ж, теперь можно и кое-что покрепче, — подмигнул Иоах.

— Можно и покрепче, — обрадовался Факей.

На столе появился кувшин с напитком, дурманящим разум одним только своим запахом. Это был сок Ивона. Старичок стал разливать сладкий жёлтый напиток. Все напились довольно скоро. Иоах икал, Факей улыбался и рассказывал что-то, а Одис просто сидел и смотрел на дно кружки, как будто бы видел там кого-то.

— Так и всё же, ик, кто вы, ик?

— Дед, мы же скызали, мы купцы, — объяснялся, яро размахивая руками, Факей.

— Не, друг. Ик, ты говорил, вы странники. Ик.

— Ну да, мы стрынники. А я что скызал? — задумался охотник.

— Ты мне лжёшь. Ик. Откуда у вас такие мечи? Ик. Вы вообще кто? Ик.

— Ну, ладно, дед. Лажно. Тебя не прыведёшь. Мы… Ну эти. Воины. Мы так. Путешествуем. Ищим славы.

— Убиииил! — вдруг завыл Одис.

— Чего это он? Ик.

— Аааа, эт он прысто вспоминает.

— Он кого-то убил? Ик.

— Ну, да. Свою эту, как её там. Любимую.

— Какой кошмар! Ик.

— Да, жуткий кошмар. Вы бы знали, как всё было…

— И как… ик… всё было?

— Не говори ему.

— Он стесняется, — захихикал Факей.

— Весёлые вы ребята, ик. Нравитесь мне. Ик. Оствайтесь, ик, у меня.

— Дед, у тьба слывы не мнго. Поэтому, мы пойдём.

Они ещё разговаривали о чём-то, как это и свойственно пьяным. А потом Одис и Факей отправились в комнату на втором этаже, которую им подготовила Ализа. Они еле как поднялись по лестнице, несколько раз упав. Но всё же, наконец, оказались в постелях. Факей ещё что-то долго говорил и смеялся, потом уснул. Одис же не мог позволить себе такой роскоши. Ему было стыдно от мысли о том, что он сейчас здесь лежит сытый в тепле и комфорте, хотя совершенно не заслужил этого, ведь поступил с той, кого любит, как последняя скотина, а Люра сейчас в сырой земле бездыханная, хотя заслужила другого, ведь была с Одисом любящей и понимающей даже тогда, когда он был холоден к ней. «Ах, если б я мог вернуться! Да я бы всё перевернул. Я бы наплевал на отца и эту колдунью. Я был бы лишь с ней. А что теперь? Почему она умерла, а не я? Она должна жить и быть счастливой. А мне гнить в земле». Одис, расчувствовавшись, прослезился. Он рылся мыслями в своей голове, ища ответы, и сон незаметно окутал его.