Один день в Древнем мире. Записки путешественника во времени

Утро началось со знакомого каждому старше двадцати пяти состоянию спины, которая лежала не на мягком ортопедическом матрасе. Глядя на кровати спартанцев, мысли о древнеегипетской подружке из прошлой миссии выбивали предательскую слезу. Строго говоря, даже две недели сна на мешках на корабле критян по сравнению со спартанскими условиями были отелем премиум-класса. Что вдвойне обидно, ведь в целом Древняя Греция – родина мебели в классическом понимании. Ее жители даже подушки изобрели, набивая травой, шерстью и пухом мешки. И к слову, использовали кровати не только по прямому назначению. Обалдев от комфорта созданных ими подушечек и матрасиков, греки захотели проводить на кроватях как можно больше времени. И где-то к пятому веку до нашей эры у них выработалась привычка есть лежа. Греки даже создали специальные клине, диванчики для трапезы. Их подгоняли под размер и высоту столов, доделывали удобные подлокотники, и столетиями богачи и греки среднего класса так и ели полулежа. А римляне позже переняли традицию, в очередной раз доказав, что человек – самое ленивое создание на планете. Но табличек с запретами красиво жить на раскопках я не припомню, так что все справедливо.

А вот в старой доброй Спарте такие таблички высекались прямо в мозгах всех жителей с рождения. И кое-как разбросанные палки с парой стыдливо брошенных на них комков сена, как я понимаю, считались пределом роскоши. С другой стороны, сон после пары месяцев на такой кровати ничего, кроме ненависти, вызывать не будет. А следовательно, появлялось не только больше времени на тренировки, но еще и подходящее для них моральное состояние. Не зря опытные тренеры говорят, что лучшее время для тренировок – утро. Только вот дело не в биологии, а в ярости, возникающей в мозгу любого уважающего себя человека, которого разлучили с самым дорогим для него созданием. Это я о кровати, если что.

Мне в этом плане особенно повезло. Процесс пробуждения начался с букета боли от хрустящих составов различной степени важности. К боли прибавился лысый здоровяк, который, не парясь о моем личном пространстве, зашел в номер и начал меня трясти. Страшно подумать, какие оценки были бы у этого отеля в наше время. Но понять манеры лысого можно – до изобретения будильника еще ой как далеко. Механизм, издающий звуки в любое заданное время суток, изобрели только в 1847 году. А первый прототип древних греков создаст Платон где-то в IV веке до нашей эры. Он будет состоять из пары сообщающихся сосудов с водой, и выдавленный при переливании воды поток воздуха дойдет до подсоединенной флейты, издав громкий звук. Но погрешность во времени срабатывания такого устройства, как вы понимаете, дичайшая. Так что каждый раз, ненавидя будильник, вспоминайте, что в противном случае вас мог бы будить накаченный лысый мужчина. Хотя не исключаю, что многим такой вариант понравится больше. Но профессия будильщика существовала очень долго – даже в начале XX века во вроде бы продвинутой Англии существовал целый класс knockers-up, палками будивших людей.

Ну а что до меня, спустя пару минут размышлений о тщетности бытия и отсутствия в жизни смысла, я вспомнил, что к чему и причем тут лысые товарищи. Они в полном составе восседали внизу, распивая напитки и закусывая их содержимым своих мешочков. По крайней мере, спартанскую кашу они не едят. Мне, знаете ли, страшновато было бы вести дела с людьми, которые с аппетитом уплетают кашу, которую нужно запретить Женевской конвенцией как оружие массового поражения. Впрочем, вкус еды напрямую зависит от времени, прошедшего с момента, когда ты эту самую еду в последний раз употреблял. Так что после недолгих раздумий дедушку-бармена пришлось подозвать и передать желудку письмо с соболезнованиями. Ибо порцию пришлось умять, ведь физика – штука беспощадная. Еще вчера я думал, что сувениром из поездки увезу статуэтку и пару монеток. Но за уплетанием каши из крови и жира окончательно убедился, что подарит мне Спарта только расстройство желудка. Ну и нервный срыв в довесок.

Сразу после завтрака началась дискотека впечатлений, которая продлится до вечера. Лысые подозвали меня, на корявом греческом подтвердили, что сейчас мы увидим царя Леонида, и попросили подождать на улице. А там первым делом я уперся в Степана, который вместо бурных объятий приставил мне копье к горлу. К сожалению, это не было традиционным спартанским приветствием, о котором я бы с удовольствием вам рассказал. Это оказалось ровно тем, чем и должно выглядеть. Степан припер меня к стене, заменил копье у шеи локтем и устроил допрос с пристрастием. Неведомым образом спартанец оказался в курсе как украденного рюкзака, так и моих дел с лысыми иностранцами в цепях. В первую очередь его интересовало, где искать оборванца-разбойника.