"Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6 (СИ)

Когда раздался звонок и в Овальный кабинет заглянул госсекретарь Никсон, президент Эйзенхауэр еще не успел толком проснуться. Да, удобные кресла стоят в Белом Доме, но уснуть практически на рабочем месте!.. Старею, вздохнул про себя президент, генерал, герой двух войн и кавалер немыслимого количества наград десятков стран, включая, между прочим, и СССР. Никсон принес запрос не откуда-нибудь, а прямиком из Кремля. Хрущев желает поговорить, причем по открытой линии и не откладывая. Что задумали эти хитрые коммунисты на сей раз? Ладно, поговорим, почему бы не поговорить?

Буркнув Никсону «через четверть часа» и дождавшись, когда ушастая голова госсекретаря скроется за дверью, президент задумался, мысленно вернувшись в только что пережитый сон, начало которого ему даже понравилось. Тысячи бомбардировщиков тучами поднимались в небо с многочисленных баз в Европе и брали курс на восток. Путь им преградили закаленные в небе Кореи советские истребители, но опытных пилотов оказалось слишком мало, и техническое оснащение не всегда на высоте, и связь часто подводит…

Армады Запада прорвались сквозь отчаянно сражающийся заслон, и, один за другим, с запада на восток, горели в ядерном огне советские города. На земле у Советов дела шли получше, но при господстве сил Запада в воздухе это не могло продолжаться долго, и коммунистов начали отжимать по всем фронтам. И тогда случился поворот, превративший близкую победу в кошмар.

Где-то в бескрайних глубинах русских лесов, куда не каждый У-2 долетит, сработали гигантские механизмы, открывшие бетонные колодцы шахт, и над их жерлами взмыли в небо на столбах пламени ракеты. И были их сотни, и была у них межконтинентальная дальность, и несли они страшные мегатонные боеголовки. И всего через тридцать-сорок минут перестали существовать все крупные европейские и азиатские базы Запада вместе с техникой, персоналом, городами и странами, их приютившими. А потом настал черед американских городов, потому что точности у этих ракет маловато, и бьют они, в сущности, по площадям, то есть по городам и людям.

И стало уже неважно, что нет больше Москвы и Ленинграда, Свердловска и Харькова, и что где-то на выжженной земле Европы, задыхаясь в радиоактивной пыли, все еще бьются насмерть сотни тысяч обреченных солдат. Все это уже не имеет значения, потому что нет больше Вашингтона и Нью-Йорка, нет Лос-Анджелеса, нет Хьюстона и Сан-Диего. Ничего больше нет.

Президент тяжело поднялся с кресла, стряхивая остатки жуткого сна. При Трумэне, может быть, и стоило попытаться ударить первыми. У Советов не было Бомбы, половина страны лежала в руинах после войны, стратегическая авиация отсутствовала как класс. А ведь даже тогда мы не посмели ударить, хоть был план «Дропшот» и другие, и с тех пор проработки первого удара никогда не прекращались. Но сейчас-то какой в этом смысл? У русских теперь тяжелая ракета и спутник на орбите, а стали бы они так снижать секретность, если ракета не стоит на вооружении в массовом порядке? Ведь до объявленного в июне испытательного пуска секретность была тотальная, а имена конструкторов до сих пор неизвестны, ну не академик же Седов в своем кабинете все придумал, в самом деле!

Недавно президент говорил с этим бывшим наци, Фон Брауном, гением и злодеем в одном лице, и спрашивал его, что он думает о русской ракете. Тот ответил, не моргнув глазом: триста-четыреста тонн стартовой массы, забрасывает две - две с половиной тонны, или еще раза в полтора больше, если ракета трехступенчатая. Президент неплохо разбирался в технике и ухватил суть. Выслушав советников, утверждающих, что термоядерную боеголовку в две с половиной тонны глупые коммунисты никогда не сделают, он выгнал всех вон и пригласил в кабинет еще одного гения, Эдварда Теллера.

Неистовый венгр, яростно ненавидящий коммунистов вообще и русских в частности, с убийственной точностью буквально на пальцах разъяснил ему несколько теоретических возможностей сделать компактный термоядерный «пакет» даже легче двух тонн. Теллер страстно доказывал, что недооценивать русских категорически нельзя, особенно после спутника! Нужно удвоить, утроить усилия, чтобы сделать больше ракет, больше зарядов, чтобы уничтожить, уничтожить, уничтожить!

Даже нескольких десятков таких зарядов на русских ракетах хватило бы, чтобы нанести неприемлемый ущерб агрессору. Старый генерал вдруг понял, что агрессором он сам только что назвал собственную страну. Да, пора немного притормозить, а то можно и не удержаться над пропастью. Коммунизм, это, конечно, угроза всему миру, тут спору нет. И мы избавимся от него, но как-нибудь иначе, не развязывая войну на взаимное уничтожение.

Никсон появился снова и жестом показал, что время вышло. Ладно, будем разговаривать с этим хитрым колхозником. Президент вернулся в кресло, поднял массивную трубку и произнес первые слова:

- Слушаю вас, господин первый секретарь.

Москва, Август 2057 года