Один из миллионов (СИ)

Миша приник к губам, чтобы заглушить громкий стон, рвущийся из груди парня, когда он все же оказался внутри его тела. Полностью Глеб его не пустил, только головка растянула мышцы ануса, когда мальчик сжался от боли и не пустил Мишу дальше в тесную жаркую глубину.

- Глеб, расслабься, маленький, - шептал Миша, целуя широко распахнутые глаза. Ресницы мальчика, щекотали его губы, а член еще больше сдавило внутри желанного тела, - Глеб, пожалуйста, ты делаешь больно нам обоим.

Глеб послушался и начал расслабляться, отвлекаясь на нежные касания Мишиных губ, стараясь не сосредотачиваться на боли, которая терзала его вход. Миша, ведь, предупреждал, что будет больно. Почувствовав свободу, Миша начал мелкими толчками протискиваться внутрь еще глубже и глубже, пока не оказался в мальчике по самое основание члена. Глеб мелко дрожал под ним, кусал губы, прикрывал рот рукой, чтобы не закричать. Миша привстал на колени, забросил ноги мальчика себе за спину, немного вышел и толкнулся вперед. Глеб застонал, но в этот раз не отболи, а от чего-то другого, мальчик выгнулся и раскрылся еще больше, позволяя погружаться в себя, как можно глубже.

- Миш, Миш, Миша! – шепотом кричал он, осторожно подаваясь бедрами назад и насаживаясь на член.

- Нравится? – спросил парень, - целуя мальчика туда, куда смог дотянуться, под губы попали мелкие сосочки, острые ключицы, открытая шея и снова мягкие губки Глеба.

- Да! – выдохнул Глеб, ерзая и извиваясь под ним все сильнее и нетерпеливее.

Неужели, он нашел эту заветную точку? Миша резко подался назад и вновь резко вернулся обратно, заполняя Глеба до предела. Мальчик застонал, громко, протяжно. В этом стоне было столько пошлости и неприкрытого удовольствия, что Мишины сомнения и опасения улетучились. Он начал двигаться быстрее, сильнее, наполняя все глубже. Старался заткнуть рот Глеба поцелуем, чтобы тот не перебудил весь дом, но стоны все равно рвались наружу, смешиваясь с его собственными. Острые ощущения огромными шагами уносили их к долгожданному оргазму, удовольствию, которое заставляло забыть обо всем на свете. Глеб сотрясался так, что дрожь передавалась Мише, заставляя его вновь и вновь вбиваться в тело, даря мальчику то, что тот так долго ждал. Миша положил руку на горячую плоть Глеба, провел несколько раз рукой, чтобы задохнуться от особенно громкого стона и обжечься горячей жидкостью, которая выплеснулась ему на руку. Но парень так и продолжал двигать рукой и вбиваться в попку Глеба, пока тот не затих под ним, растекаясь удовлетворенной лужицей. Как только Глеб обмяк и растянулся на кровати, Миша подхватил его под ягодицы и стал еще более яростно вдалбливаться в расслабленное тело, стремясь получить и свою порцию острого наслаждения. Оргазм, что затопил все тело, был несравним ни с чем, испытанным ранее, это было что-то нереальное, фантастическое, выходящее за рамки того, что возможно представить.

Излившись в жаркое тело, Миша уткнулся лбом в лоб Глеба, отдышался, а потом коснулся губ, легким поцелуем. Глеб даже глаз не открыл. Миша скатился со своего юного любовника и лег рядом, заключая его в объятия.

Дождь за окном кончился, только ленивые капли стекали с крыши с громким стуком падали на подоконник. Ветер утих, унося с собой тяжелые тучи, и на горизонте робко и осторожно появлялось утреннее солнце.

- Саша меня убьет, - прошептал Миша, поглаживая голый живот мальчика.

Глеб практически целиком забрался на него, тесно прижимаясь спиной и мокрой попкой, сперма, медленно вытекающая из мальчика, размывалась внизу Мишиного живота, но это не волновало ни одного, ни другого, они нежились в объятьях друг друга. Теперь все встало на свои места. Миша был уверен в том, что не отпустит больше Глеба, и ни за что не скажет ему вновь тех ужасных слов, что произнес в их последнюю встречу. А Глеб наслаждался близостью любимого человека и отходил от первого занятия любовью в своей жизни, раз з разом прокручивая пошлые картинки перед глазами.

- Не убьет, если не узнает, - лениво ответил мальчик, скатываясь с Миши на кровать, - а я ему не скажу, - он улыбнулся, а сердце Миши замерло, наслаждаясь теплом, что ниагарским водопадом лилось на него.

- Я тоже, - Миша сел и не смог удержаться от того, чтобы не поцеловать Глеба.

- Пойду в свою кроватку, - скривился он и медленно встал, подобрал с пола свои штаны и осторожно одел.

- Сладкого утра, чертенок, - шепнул Миша и повалился на кровать, закрывая глаза.

Глава 7.