Один из первых

В связи с передислокацией 20-й дивизии полковник Шаркани выехал в населенный пункт Мастюгино. Я поехал с ним.

Без особых событий прошло несколько дней. На фронте активных действий не было, если не считать мелких вылазок. Дон был полностью скован льдом, и можно было смело переходить с одного берега на другой. Немецкое командование закончило переброску своих дивизий с севера на юг. После обеда мы обычно становились на лыжи и совершали небольшие прогулки. Иногда я делал это один, иногда вместе с офицерами оперативного отдела штаба.

На лыжах я зашел в Кочетовку к подполковнику Надаи, а оттуда вернулся в Семидесятское. Надаи дал мне в провожатые молодого лейтенанта из штаба.

По пути мы увидели довольно безотрадную картину: на дороге валялись полузанесенные снегом замерзшие трупы лошадей.

На участке Платава — Новосолдатка — Краснолипье саперный батальон оборудовал зимнюю позицию по финскому образцу: перед ней проходил снежный вал, который через населенный пункт Рубцово вел к южной оконечности Осокино. С помощью этой позиции и этого снежного вала мы хотели обезопасить штаб от возможного нападения противника.

17 декабря вечером, делая разбор событий за день, полковник Шаркани сказал:

— Сегодня утром на участке Казанская — Горожовка русские начали наступление на позиции 35-го итальянского корпуса силами девяти дивизий и тремя-четырьмя механизированными корпусами. На участке обороны итальянской дивизии «Равенна» русским удалось вклиниться в оборону итальянцев на глубину до двадцати одного километра. А месяц назад русские подобным же образом прорвали линию обороны румын. Теперь, по-видимому, — продолжал полковник Шаркани, — дошла очередь и до нас. Наше положение внушает нам большие опасения. В оперативном отделении штаба корпуса полагают, что недели через три-четыре мы должны ожидать новое крупное наступление русских.

Надеюсь, что до того времени нам удастся провести замену и пополнить наши дивизии. Есть у меня и хорошая новость. На станцию Старый Оскол прибыло два состава Красного Креста с рождественскими подарками для фронтовиков. Скоро прибудут несколько эшелонов с продовольствием. Солдаты первого эшелона ежедневно будут получать дополнительный паек: сто граммов сала и сто граммов палинки. Видимо, визит генерал-полковника Сомбатхеи в войска был не напрасным.

Вместе с составами Красного Креста к нам прибыл инспектор инженерных войск генерал-майор Фаркаш Кашшаи. Всю ночь он беседовал с подполковником Надаи и со мной, интересовался, как мы работаем, как нас снабжают инженерным имуществом. Генерал сказал нам, что с 1 января полковник Шиклоши уходит в отставку, а Надаи со дня на день произведут в полковники и назначат на должность Шиклоши.

— Когда же я пойду в отпуск, господин генерал? В сентябре мне не удалось. Тогда бомбили Будапешт, и вместо меня поехал в Венгрию священник, чтобы устроить свою семью. Теперь полковник Шиклоши срочно уехал в отпуск. Думаю, он знал, что с 1 января уволится из армии…

— К сожалению, вам вряд ли удастся в январе уехать в отпуск, — ответил мне вместо генерала Надаи. — Сейчас каждый офицер нам очень дорог.

Новости, о которых мы узнавали на совещании в штабе, не радовали. Наша тревога росла. В одном из донесений говорилось, что «клин русского прорыва на фронте итальянского участка повернулся в южном направлении, центр этого клина нацелен несколько южнее населенного пункта Богучар. Итальянские войска продолжают оказывать сопротивление…».

22 декабря на правом фланге венгерской армии, напротив участка итальянской дивизии «Альпини» и 24-го немецкого механизированного корпуса, немецкая воздушная разведка обнаружила крупное сосредоточение русских войск силой до пяти стрелковых дивизий, одного стрелкового корпуса и одного механизированного корпуса.

А на следующий день, 23 декабря, на участке нашего левого соседа русские предприняли наступление силой до батальона. К счастью, наступление было отбито.

Из Венгрии еще в конце октября к нам в армию прислали семьсот заключенных, которые якобы были хорошо обучены и на которых мы как будто могли положиться. Заключенных распределили по частям, разбив на небольшие группы. Перед самым рождеством пришлось всех этих недавних преступников убрать из частей. На них ни в коем случае нельзя было положиться. Они бросали позиции на произвол судьбы, не подчинялись воинской дисциплине в частях. Разумеется, в тюрьмах им жилось намного вольготнее, чем здесь, на фронте.

Из Венгрии прибыли новые строительные роты. Русский холод они переносили легче, потому что одежда у них была своя, а не казенная.

В середине ноября нам начали раздавать присланные из дому теплые вещи: нижнее белье, меховые безрукавки и белые бараньи шапки. Перед самым рождеством наконец-то прислали из Венгрии теплые валенки. Выглядели они совсем неплохо, только большинство солдат не могли их носить: слишком маленьких размеров были эти валенки.