Один к трем (СИ)

Кибер-Москвой управляла госконтора, из последних сил сопротивляющаяся влиянию мегакорпораций, и выходило это у нее так себе. Во всяком случае, любой корпоративной системе эта сеть проигрывала. Если отбросить рекламу, которой здесь было неприлично много, то московская подСеть представляла собой скучные серо-черные секторы, одна половина которых находилась под глухой защитой, а другая была давно взломана, но ту же защиту имитировала исправно. Тут вообще любили запрещать, но даже невнимательный взгляд отметил бы бреши — они временами рассыпали снопы искр, визуальный символ, оставленный взломщиками в насмешку над государством и из лицемерной солидарности с другими хакерами.

Местные носители сновали туда-сюда, не замечая ни защиты, ни «стражников». Здешние хозяева даже не пытались сделать последних пострашнее, не заморачивались вообще ничем — роль сторожей неубедительно отыгрывали простые серые кубы, медленно и неповоротливо движущиеся по заданным и неизменным траекториям. Все силы программистов-бюджетников уходили на поддерживание границ, отсекающих подСеть от лавин мусора. В борьбе с рекламой и случайными вирусами местные тоже полагались только на себя, и теперь за клеткой Клакера ожидаемо увязалась пара баннеров и чья-то маскирующаяся под них программа.

Несколько островков корпоративных филиалов слегка разбавляли это уныние — там уже корпорации из штанов выпрыгивали, показывая местным пользователям, что те теряют, до сих пор соглашаясь с государственной политикой по поводу подСети. Там, за прозрачными стенами, процветал мир элиты — разнообразные пейзажи и изысканные интерьеры, атмосферные локации с эффектом полного погружения и запрограммированные персонажи, превращающие даже простые действия пользователя в красивый и увлекательный квест.

Аватар Клакера был настроен превосходно, со всеми мельчайшими деталями, и представлял собой мужчину лет сорока на вид, поджарого и высокого, совершенно не походящего на робота, знакомого Джею по реальному миру. Волосы Клакера были зачесаны назад, открывая аккуратный порт чуть ниже уха, руки сложены на груди. Поза его, несущегося сквозь подСеть, выражала собой скуку и равнодушие, четкий серый профиль с длинным носом и острым подбородком выделялся в черноте. Губы Клакера презрительно кривились, когда под клеткой проезжали кубы-стражники. На одном таком он лениво повел плечом. Вроде ничего особенного, простое движение уставшего носителя, — однако куб пошел трещинами на верхней стороне и вскоре развалился. Тут же тишину расколол звук сирены, и вдалеке замаячили алые вспышки, стремительно приближаясь к месту нападения на систему.

— Стоит ли привлекать внимание? — спросил Джей.

Клакер не ответил. По лицу его было видно — он ненавидит то, что его окружает. А по действиям его было заметно — он может это уничтожить. Слегка улыбнувшись, Клакер взглянул на алые маяки — так себе вирусы, способные подпалить мозги разве что очень нерасторопному хакеру. Пока куб-сторож тщетно пытался починить сам себя, вирусы бестолково метались рядом, мешая самым ушлым пользователям живо воспользоваться брешью в защите. На клетку Клакера никто даже не обратил внимания.

— Работа Китти? Или это ты нас скрываешь?

Джей не собирался сдаваться. Он хотел вытянуть из Клакера побольше информации. Вряд ли она бы ему пригодилась, но Джей просто привык всегда и из всего извлекать максимум сведений.

— Я, — коротко ответил Клакер.

Он снова показал, что тщеславие ему не чуждо, и Джей почувствовал легкий укол зависти. У Клакера было много причин гордиться собой.

— Ты ведь знаешь, что нас ждет там, так?

Джей спросил наугад и не удивился бы отрицательному ответу.

Но в этот раз Клакер промолчал.

В систему «Центра» можно было выйти из десятка разных точек подСети, — это Джей выяснил лично за прошедшие четыре дня. Клакер указал на одну, самую очевидную, уверенный в том, что их все равно ждут везде.

В мерном стуке маятника слышалось что-то успокаивающее. Нет, понятие спокойствия не было знакомо Мечнику, но он приближался к нему — чему-то более глубокому, чем простая тишина, отсутствие аварийных сигналов. В тысячи раз заторможенный — «во избежание непредвиденных ситуаций», — процесс самообучения делал из Мечника ребенка с почти полной атрофией мышц.

Он видит многое, но очень смутно, ему любопытно, он тянется, чтобы потрогать, понюхать, погрызть, но сколько времени пройдет, прежде чем пальцы коснутся новой игрушки? Сколько невыразимо долгих дней, недель и месяцев он будет пытаться взять ее в руки, сколько лет станет разбирать, разламывать ее на части в попытке всего лишь рассмотреть?

Сколько времени заняло хотя бы то, что он начал понимать — то, что вокруг, не имеет никакого отношения к его зрению? Это ложь, иллюзия создателей, настоящий мир скрывается за нею.

И он видит его так редко!..

Все что у него есть — это слух. Все, что божественные создатели не отобрали при его рождении, это маятник, отмеряющий каждую секунду его существования.