Один континент

отвлекались на павшего, тогда как те, что были позади продолжали бежать за ней, не

вмешиваясь в общую свалку.

- У меня есть дробовик, правда для него нужна дробь. Он у меня в комнате.

Она этого не знала. Никогда не видела его с ним.

- Ну, хорошо. Ты прав, что это подозрительно, но говорить о серьезной опасности я бы не

стала.

Джейк другого мнения, но увы, всего он ей сказать не может по нескольким весьма серьезным

причинам. Он жить хочет, несмотря ни на что.

- А дети?

Алекс думает о том, что же может значить его появление, а также о его руке, что теперь

принимается двигаться взад-вперед, гладя ее бедра.

- Почему не надо было говорить о них?

- Помнишь я говорил тебе о других людях?

Алекс кивает, глядя в сторону пачки.Это “отстрочка”, если такое можно сказать о взгляде.

Ей не хочется курить, ей хочется проверить свое отсутствие наблюдательности. Ее одолевают

другие вопросы.

- Да, помню.

О каких таких мышцах он говорил? Кого он имел в виду, неужели Дони? Только он был горой

мышц в их компании, только из-за него он мог задать ей такой вопрос, только он говорил с

европейским акцентом. Он ведь был итальянцем.

- Ты утверждал, что кому-то надо будет похитить меня, тогда как ты сам отказался сделать

это.

Она улыбается про себя, дотрагиваясь до его живота, совсем легко, не прижимаясь к нему

пальцами, ощущает лишь складку ткани. Прикосновение щекочет кожу. Она обращает внимание,

что Джейк задержал дыхание, поднимая на него взгляд.

- Алекс, ты сама видела, что творилось здесь всего пару месяцев тому назад.

- Я тебе больше скажу: я и сейчас это вижу, - улыбается она, закусив нижнюю губу.

Как долго это будет продолжаться? Он точно уверен, что хочет остаться здесь?

- Ты язва, - он задерживает взгляд на ее губах, на такой яркой улыбке.

Алекс жмет плечами. Может быть и язва, но ведь она ничего такого не сказала. Она тоже

придумала ему прозвище.

- Тебе виднее, Шарк.

Джейк подходит к ней еще ближе, прижимаясь своими бедрами к ее. В ответ на это в теле

Алекс рождается приятная теплая волна, что тут же пробегает по телу, теряясь в района

затылка. Алекс качает головой. Она была права: все сказанное Джейком относительно Рафа -

хорошо и разумно, даже оправдано, но то, что она услышала  сегодня, эти нотки

собственнического тона - это ей вовсе не показалось.

- Что дальше? Это ведь была прелюдия?

- Послушай! - отвечает он ей резко, а сам понимает что рычит, но теперь уже поздно. -

Дотронься уже до меня, как хотела этого вчера.

Теперь он накрывает ее пальцы своей рукой, вынуждая дотронуться до него по-настоящему.

- Я хотела?

Алекс делает по-другому, всего пара движений и ее левая ладонь ложится на разгоряченную

кожу его тела, на мгновенно выделившиеся под футболкой мышцы. Аромат мужчины, давно

забытый, такой пряный и притягательный, такой резкий, пахнущий табаком, телом, мылом,

пылью и чем-то еще, он мгновенно укутывает ее, возвращает давно потерянное ощущения покоя

и защищенности.

- Или все-таки ты? - она проводит пальцами по напряженному животу, скользя ими по

выделившейся мышце вниз, останавливаясь только тогда, когда пальцы нарываются на преграду

- грубую ткань джинсы. - Это было позавчера.

Он подается вперед, запустив руку в волосы, притягивает девушку к себе, склоняясь к ее

лицу, не обращая внимание на руки, что теперь вроде как отталкивают его. Пара невинных

прикосновений, таких легких и невесомых сделали с ним что-то такое, что требует получить

куда больше, чем все эти щекочущие и легкие движения. Джейк прежде чем поцеловать,

дотронуться до ее губ в жестоком и грубом поцелуе, говорит ей в губы:

- Ты никогда не можешь просто взять и сделать то, что тебе говорят? Тебе обязательно

всегда мне противоречить?

Она кивает, даже открывает рот чтобы ответить, но Джейк закрывает ей его, проникая в него

языком, сминает нежные губы с каким-то нетерпением, раздражением и даже злостью. Девушка

протестующе стонет, в тот момент, когда он наконец замирает, она наконец освобождает

зажатые между их телами руки.

- Але….кс!

Подобно ему, Алекс запускает пальцы ему в волосы, отбрасывая, смахивая с них мешающую

темную резинку. Она притягивает его к себе, как будто компенсирует боль от зажатых в кулак

волос. Джейк только сейчас отпускает их, соскальзывая вместе с ними ей на спину,

подтягивая ее к себе еще ближе за ягодицы.

Ему уже мешает ее одежда, эта грубая, плохо поддающаяся ткань. Одно движение, треск ниток,

звон сорванной и потерявшейся где-то в темноте комнаты пуговицы. Он приподнимает ее в

воздух, приспуская с нее джинсы, сжимая ягодицы.

Теперь его руки скользят по коже ее спины, такой прохладной и нежной, поднимаются наверх

вместе с футболкой, заключая грудь в ладонь, играя напрягшимся соском, слегка сжимая его.

- Джейк, - ее зов переходит в стон. - Пожалуйста!..

Он отклоняется в сторону, глядя на разгоряченную женщину, чей взгляд замутнен, подернут

легкой дымкой наслаждения. Алекс вновь качает головой, пытается отпустить назад футболку.

Это всего лишь поцелуй, черт бы его побрал! Только поцелуй, но отчего все вокруг вдруг

перестало иметь значение?

- Не сейчас, милая.