Один (ЛП)

В последний раз он подцепил незнакомую женщину, когда ему был двадцать один год, и женился на ней. Это не было для него чем-то естественным, и он не был уверен, что сможет справиться с этим. Скорее всего, она скажет ему, чтобы он шел к черту.

В этот момент, словно услышав его мысли, она подняла на него глаза. Она нахмурилась на секунду, он осмелился полуулыбнуться, и она отвела взгляд. Вот так план.

Он притворился, что проверяет свой телефон, и заметил, что девушка уже пять минут смотрит на один и тот же экран, не прокручивая его ни вверх, ни вниз. Официантка принесла пиво и бургер, и девушка снова посмотрела на него. На этот раз на лице девушки появились следы улыбки. Он улыбнулся ей с искренним облегчением, наклонился вперед и сказал: "Разве вы не были сейчас на автобусной станции?".

Она глупо ухмыльнулась и ответила с английским акцентом.

"Да, вы стояли передо мной в очереди".

"Что там произошло? Я думал, машина взорвалась..."

Она немного побледнела: "Да, я знаю. Я думаю, кого-то подстрелили. Я видела, как кто-то лежал на тротуаре".

"Это довольно напряженно".

Еще один нервный смех: "Я знаю".

"Вы путешествуете одна?" Она кивнула: "Это довольно смело".

"Ну, я подумал, что мне лучше посмотреть мир, прежде чем остепениться. А как насчет вас? Вы эмигрант, путешествуете...?"

"О!" Он издал нервный смешок, внезапно остро осознав свой возраст: "Ну, я не делал этого промежуточного года. Я поступил прямо из колледжа в юридическую фирму и провел следующие двадцать лет в крысиных бегах в Вашингтоне. И вот в прошлом году я подумал: какого черта! Я собираюсь сделать сейчас то, что должен был сделать двадцать лет назад".

"О." Ее брови взлетели вверх: "Превосходно! Молодец!"

"Скажите, вы хотите пива?" Он жестом указал на стул напротив своего за столиком: "Не придется кричать через всю террасу".

"О!" - повторила она и улыбнулась. Ее щеки раскраснелись: "Ну, если вы уверены, что я не помешаю".

"Вовсе нет! Приятно иметь компанию". Она встала, собрала свои вещи и переступила порог. Он встал, чтобы помочь ей, они возились и немного посмеялись, когда она села и чуть не уронила свою сумочку. Они оба одновременно сказали: "Ой!" и еще немного посмеялись. Он сказал: "Проблема с путешествиями по миру в том, что иногда ты оказываешься в толпе, и вас становится слишком много, и тогда ты можешь провести пару недель, не разговаривая ни с кем, кто говорит на твоем родном языке".

"Это правда. Я это замечаю. Иногда так хочется поговорить с кем-нибудь, кто говорит по-английски".

"Итак, как долго вы были в пути?"

Ее глаза слегка остекленели: "Ааа..." Она вдруг рассмеялась: "Это так долго, что я потеряла счет. Около шести месяцев. А вы?"

Он уже давно подготовил свой рассказ, и он прозвучал легко и естественно.

"Немного дольше, около девяти месяцев, и сейчас я на пути домой".

"Я тоже".

Он протянул руку: "Джон Джонс", и как внезапная мысль, "но все зовут меня Джей". Он усмехнулся: "Джон Джонс, Джей Джей, Джей".

"О, да, я понимаю". Она колебалась мгновение, затем: "Мэрион, Мэрион Джеймс, хотя большинство моих друзей зовут меня Мэри. Пожалуйста, - добавила она, указывая на его бургер, - ешьте. Я уже поела".

Он вгрызся в бургер, заставляя себя казаться голодным, хотя едва мог глотать от волнения в животе. Он отхлебнул половину пива и спросил ее: "Так куда вы направляетесь?".

"На юг". Она почти проговорила это слово: "На Минданао. Я слышала, там есть великолепные рыбацкие деревни, мирные, тихие, прекрасные люди. Не то, что здесь". Она с отвращением огляделась вокруг.

Он улыбнулся, почувствовав внезапное сочувствие: " Вы не в восторге от Манилы, да?"

"Я использовала..." Она поймала себя на мысли и слабо рассмеялась: "Раньше я думала, что мне понравится. Но сельские Филиппины - это одно, а Манила - совсем другое. Коррупция, жестокость и безразличие политического класса, отвратительное поведение полиции..."

"Я знаю, - он почувствовал узел в животе, - того парня. Может быть, он занимался торговлей наркотиками или чем-то еще. Они довольно безжалостны к этому, и стреляют на месте. Коп - это судья, присяжный и палач".

Она уставилась на него, и что-то в страхе и тревоге в ее глазах подтолкнуло его к действию. Как будто он увидел в ней свой собственный страх и тревогу, и, поделившись с ней своим ужасом, они могли бы найти силу друг в друге.

"Но это не самое худшее", - тихо сказал он: "Они используют это как предлог, чтобы уладить старую вражду и вендетту. Я видел, с крытой дорожки, я переходил дорогу, я видел, как полицейский что-то подбросил в карман мертвого парня". Он колебался, боясь, что заходит слишком далеко и теряет контроль над своим языком, но не смог остановиться: "Стрелок, парень с пистолетом, он даже не был филиппинцем". Они оба неподвижно смотрели друг на друга: "Он был китайцем".

Он смотрел, как весь цвет уходит из ее щек, и вдруг нервно рассмеялся: "Посмотрите на нас! Это хуже, чем городские легенды у костра!".

Она тоже засмеялась: "Я знаю, но я буду рада выбраться отсюда. К этому привыкаешь, но это немного сумасшедший дом. Куда вы направляетесь?"