Один на дороге

Я приблизился к воротам и остановился в полуметре, направляя свет фонарика в потолок. Прямой луч, отражаясь от блестящей, ничуть не потускневшей за три с половиной десятилетия стали, просто слепил бы, не позволяя ничего разглядеть. Но и так разглядывать было, в общем, нечего. Гладкая, словно полированная, поверхность; заслонки, которым следовало прикрывать скважины — открыты, словно приглашают попробовать отмычку. Если это ловушка, то для детей. Поводя головой, я принялся сканировать поверхность взглядом. Ничего. Или все же?.. Рука с фонариком ,сама дернулась на помощь. Лидумс предостерегающе кашлянул, но я уже увидел.

Шесть маленьких, миллиметра по два в диаметре, отверстий, расположенных правильным шестиугольником на высоте метра с небольшим от пола; весь шестиугольник в поперечнике — сантиметра полтора. Я напряг зрение. Тонкая, как волос, линия окружала все шесть отверстий. Я присел. Вытащил из кармана спички. Засунул одну в отверстие — осторожным, легким движением, чтобы ощутить малейшую заминку. Спичка остановилась, углубившись миллиметров на пять. Остальные отверстия дали тот же результат. Нажать покрепче я не рискнул. Мало ли что могло там оказаться: взведенная пружинка, например ...

— Похоже, что это заглушка или болт, — сказал я. — Под специальный ключ с шестью шпеньками.

— Ага, — сказал Лидумc. — Станешь его выкручивать — а с той стороны к нему прикреплен тросик. Натянется, вытащит чеку — и музыка заиграет. Хотя с другой стороны — зачем его тогда так маскировать? Наоборот ... Ладно, подумаем, пораскинем мозгами.

Не поднимаясь с корточек, я снова осмотрелся. Лидумс тем временем пошарил лучом по потолку.

— Еще что-то, — сказал он.

Мы посмотрели туда. Наверху из бетона торчали четыре коротких, толстых — миллиметров двадцать в диаметре — стержня с винтовой нарезкой. Длиной они были сантиметров по десяти и располагались квадратом, примерно в сорока сантиметрах друг от друга.

— И вот еще кое-что, — сказал я. — Товарищ майор, это не могли оставить ваши саперы?

— А что там? — поинтересовался Лидумс.

— Мы ничего не оставляли, — четко произнес майор.

— Не пойму, что, — сказал я, вглядываясь в угол, где поперечная стена смыкалась с туннелем. — Думаю, это не имеет отношения к делу.

— Такого не бывает, — не согласился Лидумс. — Покажи ...

Я потеснился, и он присел на корточки рядом. Теперь мы в два фонарика освещали блестящую пластинку на шершавом бетоне. Величиной примерно четыре сантиметра на шесть, она была расположена на той же высоте, что и пробка с шестью отверстиями. Зеркальце? Металлическая бляшка? Я почти уперся в нее носом, избегая малейшего прикосновения. Да, зеркальце. Странной формы: как дворянский гербовый щит. Приклеено каким-то клеем или мастикой. Почти не выступает из стены... Я глянул на Лидумса. Он пожал плечами и повертел пальцем у виска. Мы распрямились, я потер занывшее колено. Майор нетерпеливо дышал позади: наверное, ему хотелось поскорее попасть на свежий воздух.

— Вы это видели?

— Нет, — сказал майор, — как же? Но нас это, я думаю, не касается. — Он чуть усмехнулся. — Когда минируют, в зеркало не глядятся. Наверное, это кто-то приделал, когда строил объект. Просто для смеха.

Лидумс глянул на него исподлобья, словно хотел сказать: много вы знаете о тех, кто это строил, как же!.. Но вслух произнес лишь:

— Ну что же, вряд ли мы увидим здесь что-нибудь еще. Общее впечатление у меня такое: сделано все солидно, не наспех, и выглядит очень спокойно и безмятежно. Даже слишком. Полагаю, что можно возвращаться.

Назад майор шел первым. Я старался поточнее зафиксировать в памяти все, что видел, это еще понадобится, и не раз. Ко думать об этом почему-то не хотелось, да и запоминать было нечего. Хотелось то ли лечь и полежать, то ли посидеть где-нибудь, хорошо бы на травке или теплом сухом песочке, и ни над чем не размышлять, а просто пересыпать песок между пальцами ...