Один на льдине

Полученную от оперов из уголовного дела информацию на меня он так творчески ограняет, так преподносит, что сдается тебе: вы с детства знакомы. Но ему нужно выяснить твои связи и он начинает выбирать помалу:

- А где такой-то и такой-то? А Васю с хутора давно не видал?

По сто раз одно и то же. Устаешь от его допросов. Он интересуется тем, какие книги читаешь и откуда у тебя английские туфли, где можно купить такие же и был ли ты на американской выставке. Он спешит выявить твои связи, порадовать своего патрона сведениями о делах, которые можно присовокупить к твоей и так уж донельзя серьезной статье. Он жаждет заработать свою чечевичную похлебку. Мне могут возразить, мол, не кощунствуй, ссылаясь на священное писание. Но Христос простил раскаявшегося в крестных муках разбойника, а грех Иуды несмываем.

Приходишь ты с променада, наливаешь себе чайку из большого стойкого оловянного чайника - глядь: а этого живчика и след простыл. Только приспособишься вздремнуть - другого подсаживают с той же песней. Так каждые два-три дня.

Бывает, если ты не колешься, то и на неделю кого-нибудь подсаживают. Его начальство уже знает, что на хапок тебя не взять, и он вживается в тебя, как подкожный паразит. Ему, якобы, с воли передачи поступают, и он тебя подкармливает. Как меня, например. Поскольку у меня в Москве никого не было. Правда, моя фиктивная жена буфетчица Галя передала мне немного денег, все еще надеясь на кооперативную квартиру.

"Наседки" теребили меня два месяца, но, что самое любопытное, ко мне засылали, как я потом выяснил, людей авторитетных, которые раньше сидели и имели вес в клейменом преступном мире.

И еще советую запомнить, что он, "наседка", всегда в твоей камере первый и последний день, поскольку информация на него якобы не подтвердилась, что он будет завтра на свободе и может передать записку. Кто распознает его - гонит выгодную для себя дезу, а кто неопытен и кто потерял голову от кажущейся беспросветности будущего - тот сам под себя помогает рыть. И попадали туда люди с одним делом, а уходили на зону с десятком. От них в арифметической прогрессии расходились ниточки к новым делам.

Повторяю, что на "наседках" держалась вся пенитенциарная система.

На тюрьмах были целые реабилитационные камеры "наседок" по типу профилакториев, где они могли вволю отдохнуть от своих иудиных бдений и зализать психические и физические увечья. Если завербованного агента из уголовного мира не смогли отмазать его покровители - он шел по этапу агентом и уходил агентом на зону, агентом жил и агентом издыхал. Из разведки, как говорится, не уходят. Агентами пропитана окружающая нас людская масса, как воздух пропитан невидимыми стратами пылинок.

На этот счет у зеков есть вопросик к говорунам: "Ты в натуре или квохчешь?"

Сейчас боссы этой системы сильно переживают, что она развалилась, как, впрочем, и многое другое, о чем каждый из нас знает или догадывается. Потому и всплеск преступности, что любой агент - важнее десятка следователей, судей и прокуроров вместе взятых. И платить ему надо, как недавно говорили по телевидению, в десятки раз больше, чем любому из этих попок. Вот вам и либерализация общества.

8

Вчера я был у Евгения Павловича Бутенко, с которым мы паримся. Это знаковая фигура. Человек, сыгравший в моей жизни особую роль.

Сегодня 21 января 2001 года как раз Бородина арестовали, пробы негде ставить. Будучи мэром Находки или Магадана,он украл все, что накоплено на костях заключенных берзинских лагерей. Проворовался, нет сомнения. Они очень похожи с Бутенко.

Я ему вчера говорю:

- Бородина посадили, у него прогулки нет! Но зал тренировочный, волейбольный, баскетбольный, чтобы он тренировался по несколько часов, тренировок не пропускал. Но нет прогулки!

И он отвечает:

- Ах, козлы дратые! Гуманисты вонючие! Что же это за наказание лишение прогулки в тюрьме? Прогулки бывают разные.

Я пишу об этом вовсе не для того, чтобы испугать кого-то или же успокоить. Просто после вольной как-никак жизни начало неволи врезается в память и только постепенно все это становится тюремной обыденностью, рутиной...

После обеда на тюрьме - часовая прогулка.

Прогулочный дворик - крытый металлической сеткой каменный пенал со стенками, отделанными "под шубу".

Каждая камера имела свой прогулочный дворик. Все стены закрыты "шубой". Русская шуба, нигде в мире такой нет. Русский советский цемент самый лучший цемент в мире. А тут - "шуба": простой, застывший наброс цементного раствора на стены. Вот спину почесать хорошо, но ничего нельзя написать. В камере КПЗ - тоже шуба. Когда я вспоминаю эти боксы, прогулочные дворики, изоляторы, камеры - везде эти жесткие пупурышки. В Свердловской тюрьме - там "под шубу" все камеры. Вот в вагоне шубу не придумали, но там рисунок "под сеточку", нельзя цементом вагон обмазать, так они рисунок "под шубу" пластмассовый придумали в вагонзаках.

"Шуба" у них и на вагон распространяется, и на церковь, и на Бога - у них везде "шуба", все "под шубой". Как селедка или баба. Киев, Москва, Петров ли град - везде "шуба". Чтобы тебя подавить морально.