На этот раз Алексей замолчал надолго.
– И что мне делать?
– Варианта два. – Арбитр улыбнулся. – Или ты принимаешь статус Игрока, или идешь добывать наследие Ушедших. Наследник получит в свое распоряжение все то, что оставили ему отраны, и сможет распоряжаться этим по своему усмотрению. Кроме того, поскольку Игра оканчивается с появлением Наследника, все Игроки теряют свой статус и все дополнительные возможности. Таким образом, их шансы навредить тебе или твоей стране становятся довольно малы. Но я все же рекомендую тебе первый вариант.
– Скажите, Арбитр, вам никто не говорил, что вы – скотина и сволочь? – Алексей, медленно набухая от ярости, сжимал кулаки. – Вы сейчас вот так запросто лишили меня всего. Моей жизни, чести, нормального будущего. Я не смогу быть со своей любимой женщиной и растить детей, все, кто мне дороги, останутся за барьером этой вашей Игры.
– Ты по воле судьбы приобрел уникальные возможности, а ведешь себя, словно мальчишка, – спокойно произнес Арбитр. – Игра выше всей этой мельтешни, которую ты называешь своей жизнью. Можешь вырастить себе сколько угодно красоток и делать с ними все, что посчитаешь возможным. Игра – это власть. Власть, которая выше президентов и императоров.
– Не нужна мне ваша власть! – Алексей глубоко вздохнул, гася ярость. – Мне нужна моя, пусть сумбурная и бестолковая, жизнь. Чтобы любимая женщина будила по утрам, а друзья приходили в мой дом. Так что берите власть себе, а мне оставьте мое. В конце концов, не хочу я играть ни в какие игры.
– Невозможно. – Арбитр покачал головой. – Правила Игры…
– Значит, это плохие правила. И я по ним играть не буду. – Алексей захлопнул бронестекло шлема, прекращая дискуссию. – Давайте, открывайте быстрее этот ваш второй уровень. А то чувствую я, что еще пара минут беседы с вами не доведут до добра.
– Это твое последнее слово? – Арбитр встал.
– Ты судья или психоаналитик? – зло поинтересовался Белый. – Имей в виду, мне мозгоправы не нужны.
Повинуясь короткому жесту Арбитра, башня словно истаяла, а из того места, где она стояла, в небо ударил сноп желтого света.
– Тебе туда. – И, не оборачиваясь, будто Алексея больше не существовало, Арбитр побрел прочь.
А Белый, молчаливо переглянувшись с Малышом, перехватил ствол денантора поудобнее и шагнул в свечение.
– Как все прошло? – Сетон, уютно устроившийся в роскошном низком кресле, покачивал в руках бокал с канн нао, любуясь игрой цвета на поверхности напитка.
– Все, как ты говорил. – Арбитр едва заметно кивнул. – Как только он услышал, что именно теряет, рванул в портал, словно кай гнар.
– Не пережал?
– Да вроде не должен. – Арбитр скрестил руки в жесте признания вины за будущие ошибки и, подняв свой бокал за тонкую ножку, сделал осторожный глоток. – Ты все же полагаешь, что он пройдет через лабиринт?
– Надеюсь. – Сетон приподнял раскрытые ладони вверх, что означало признание за богами последнего слова. – В любом случае, это уже будет совсем другая игра.
– Будет ли нам место в этой Игре?
– А тебе не надоело? – вопросом на вопрос ответил Сетон.
– Сам знаешь.
– Знаю. – Сетон кивком головы подтвердил сказанное. – Но меня интересовало, что именно ты готов сделать для окончания подзатянувшегося представления.
– Того, что сделано, мало?
– Того, что сделано, мой друг, вполне достаточно, – успокоил Арбитра Игрок. – Просто есть ряд сущностей, не готовых принять будущий миропорядок. Как бы не случилось…
– Ты хочешь, чтобы я открыто выступил на стороне этого мальчика?
– Ни в коем случае! – Сетон широко улыбнулся. – Просто будь собой. Честным и справедливым судьей… Понимающим, что чем дальше мы идем по этому пути, тем больше приближаем худший вариант развития событий.
Командир двадцать восьмой отдельной десантной бригады генерал Савкин долго смотрел кадры с записью прохождения полигона курсантами Ивановым и Бадмаевым, затем развернулся вместе с креслом в сторону начальника полигона:
– Ты хоть понимаешь, что за ребят ты мне подсовываешь?