Один современный миф

Когда человек, разглядывая нечто, заключенное в раму, видит разнообразные цвета, в нем возникает интерес; этот интерес, однако, не находит никакой опоры, поскольку наталкивается на конфигурацию, бросающую вызов способности человека к пониманию. Появляется чувство разочарования, пробуждающее мгновенную субъективную реакцию, которая, выражаясь в разного рода восклицаниях, служит для человека средством обезопасить себя от сильных эмоций. Каждый, кто способен интерпретировать подобные восклицания, может многое узнать о внутренних склонностях зрителя, хотя о самой картине они не сообщат ничего: картина служит всего лишь материалом для психологического теста. Наши утверждения могут показаться негативными только тому, кто к самой идее «субъективного фактора» относится только как к источнику дискомфорта. Напротив, человек, ощущающий по отношению к собственной душе действительный интерес, обратит внимание на «субъективный фактор» и постарается тщательно проанализировать те неуловимые движения и комплексы, которые вызываются в нем подобными экспериментами.

Даже самое смелое воображение художника-творца — независимо от того, в какой степени и каким образом оно преодолевает рамки обычного человеческого понимания, — не в силах преодолеть границы, обусловленные психическими возможностями; из-под кисти или резца художника могут появиться формы, ему самому неизвестные, но в любом случае они будут нести на себе отпечаток определенных ограничений. Что касается картины Танги, то такими формами являются: пять фигур в шахматном порядке (quincunx), тетрада (со структурой 3+1) и, в верхней части, «небесные знамения» в форме округлости и сигары, то есть, иначе говоря — архетипы.

Пытаясь отвлечься от мира наглядных и постижимых вещей и обратиться к беспредельности хаоса, современное искусство в значительно большей степени, нежели психологические тесты, способно возбуждать свободные от обычного личностного аспекта «комплексы», которые, таким образом, предстают в своем исконном виде, то есть как первичные формы инстинктов. Будучи сверхличностными, они обладают коллективно-бессознательной природой и являются едиными для всех людей. Личностные комплексы всегда возникают там, где имеет место конфликт с инстинктивной предрасположенностью. Они суть точки неудачной адаптации, и их чувствительность высвобождает аффекты, срывающие с лица цивилизованного человека маску приспособленности к жизни. Быть может, здесь-то и кроется цель, которой косвенным образом стремится достичь современное искусство. Хотя ныне в нем царит крайний произвол, беспредельный хаос, утрата красоты и смысла возмещается актуализацией и укреплением бессознательного. Последнему менее всего свойственна хаотичность; оно является составной частью природного порядка, и поэтому следует ожидать возникновения форм, свидетельствующих об этом порядке. Сказанное, как мне кажется, относится и к картине Танги: словно по чистой случайности в хаотическом множестве возможностей дают о себе знать неожиданные упорядочивающие принципы; последние обнаруживают самое тесное родство с вечными психическими доминантами. Возбуждая коллективную игру воображения, они, как бы по мановению волшебной палочки, переносят на небеса «видения», типичные для нашего технического века.