Один триллион долларов

Она повисла на нем и не отпускала. Джон, сначала напрягшийся для защиты, расслабился и почувствовал, что ему это приятно. Он тоже обнял ее, ощутил мягкую, прогретую кожу под душистой тканью, вдохнул аромат ее волос и почувствовал однозначную реакцию своего тела…

Патрисия де-Бирс отпустила его и отступила на шаг назад, как бы для того, чтобы лучше разглядеть его после долгой разлуки. Сама она выглядела превосходно, гораздо лучше, чем в его воспоминаниях. Совершенное сложение, гармоничное лицо, воплощение женской красоты, и тропическое солнце только подчеркнуло все это. Поездка обещала быть приятнее, чем он думал.

Она схватила его за руку, сказала: «Идем!» и повлекла за собой на кормовую палубу, хохоча, как свежевлюбленная школьница, а оттуда – через стеклянную дверь в салон.

Внутри она отпустила его, закрыла дверь и остановилась на дистанции в три шага, скрестив на груди руки:

– Это была работа, как я ее поняла. Вы довольны?

Джон растерялся. Что-то в ее голосе будто окатило его ледяной водой.

– О, да. Еще бы. Абсолютно убедительно сыграно.

Все только шоу, ну, ясно. Как договорились. Может, даже есть написанный сценарий на ближайшие недели.

– Ну и прекрасно. Я люблю, когда клиенты довольны. – Но по ее тону и виду это не походило на правду. Она стояла с искаженным лицом, ощетинившись и дрожа всем телом.

Джон сделал жест рукой, давая понять, что готов сделать все, лишь бы успокоить ее.

– Грандиозно, – осторожно сказал он.

Она отвернулась, глядя в окно, на сияющее море, на фаланги парусных мачт и походила на ожившее фото с календаря.

– Знаете, кем я себе кажусь, мистер Фонтанелли? – наконец спросила она, вкладывая в обращение все свое презрение. – Вы можете представить себя на моем месте?

Это из-за того способа, каким ее наняли. Он и сам догадался об этом.

– Послушайте…

– Нет уж, это вы

послушайте меня. Вы богатейший человек на божьем свете, ну и прекрасно. Но это не дает вам права обращаться со мной как с дерьмом. Я была моделью, представлявшей вашу Гея-премию,хорошо, это моя профессия – быть моделью и представлять то одно, то другое. Но это не делает меня шлюхой, вы понимаете? Вы можете арендовать мое время, вы можете купить мое изображение для использования в ваших целях – это сделка. Вы ее заключили, и я свою роль сыграю. Я профи. Но вы не можете купить мою симпатию, мистер Джон Фонтанелли, мистер Триллион Долларов. Я модель, но в первую очередь я женщина, вы понимаете? Человек!

– Да, я вижу… Извините, я хотел сказать… Это была не моя…

Она часто моргала, будто борясь со слезами.

– И вам не пришло в голову ничего другого, кроме денег?

– Нет, понимаете…

– Ведь вы же могли меня просто спросить.Просто спросить, как один человек спрашивает у другого. Мужчина может спросить у женщины, не хочет ли она быть с ним вместе, пусть даже на ограниченное время, на отпуск, на несколько недель. Она может и отказаться, ясно, тут приходится идти на риск. Но если она согласится, то это больше ничего не стоит, понимаете?

Джон бессильно смотрел на нее. Ну и кашу заварил Маккейн, а ему теперь расхлебывай.

– Да, – сказал он. – Это я понимаю.

Она тряхнула головой так, что волосы взлетели.

– Нет. Вы ничего не понимаете. Вы просто наняли меня. Вы оплачиваете ангажемент. Поэтому то, что я согласилась, ничего не стоит. Ничего. – С этими словами она ушла, скрылась в темноте коридора, не зажигая света, и Джон вскоре услышал, как хлопнула дверь ее каюты. Он вздохнул.

Откуда-то появился стюард с телефоном:

– Просят вас, – сказал он.

Это был Маккейн.

– Капитан сказал мне, что вы прибыли, – пробасил он. – Первое представление уже состоялось, и среди зрителей было как минимум десять фотографов. Прислать вам потом газеты?

– Спасибо, не надо, – прохрипел Джон и опустился в ближайшее кресло. Эта поездка обещала быть еще хуже, чем он думал.

– Хорошо. Еще несколько деталей о плане поездки. Вы выйдете в море, как только ваш багаж доставят на борт, а на ночь встанете на якорь в бухте южнее, перед маленьким портом. Завтра на борт прибудет представитель правительства Филиппин, который будет вас сопровождать, переводить, если нужно, и покажет вам лучшие места среди тысяч островов.

– Где репортеры не смогут выйти на наш след, так?

– Не беспокойтесь, выйдут. Мы должны усложнить задачу, чтобы оставаться интересными. – Маккейн умолк. – Вы чем-то подавлены или мне показалось?

Джон запрокинул голову на мягкую спинку кресла и смотрел на потолок, обшитый драгоценной древесиной. В узорах структуры можно было разглядеть головы чудовищ.

– С чего вы взяли? Все хорошо.

* * *

На следующее утро завтрак накрыли на палубе – в соответствии с программой, чтобы что-то досталось и фотографам. «Прорицание» стояло на якоре неподалеку от гавани, и Джон на верхней палубе сидел за столом как на блюде. Синий тент защищал от прямых солнечных лучей, но не от влажной жары, которая уже набирала силу.

– Всего девятнадцать, мистер Фонтанелли, сэр, – сказал не двигая губами стюард, подавая кофе и свежие, горячие круассаны.

– Девятнадцать – чего? – озадаченно спросил Джон.