Один в поле воин!

Мы до ужина подписываем бирки, клеим их в оружейной комнате. Занимаемся канцелярским делом. Гудящие ноги пока отдыхают, стараемся меньше ходить.

– Рота, строится на ужин! – кричит дневальный.

Идем в столовую:

– Сесть, встать, сесть, встать – череда знакомых команд.

Приступаем к ужину, усиленно работаем ложками, каша-клейстер пользуется у нас заслуженным спросом. Сержанты, естественно, к «параше» не притрагиваются, презрительно кривят физиономии и вкушают то, что им послал дивизионный булдырь.

– Закончить прием пищи, строится в расположении!

Перед строем сержант Миниханов озвучивает фамилии, заступающих завтра солдат в наряд по столовой, и в наряд по роте. Я заступаю в наряд по столовой.

– Готовимся к отбою!

Мы устало расползаемся по табуреткам. Я снимаю кирзовые сапоги, разматываю слетевшие с ног портянки. Смотрю на свои опухшие ноги, на них появились свежие кровавые мозоли, на пятках по три штуки на одном месте. Надеваю тапки и хромаю в бытовую комнату. Уже привычно, заливаю мозоли зеленкой, заклеиваю лейкопластырем, становится веселее. Беру мыльно-пыльные принадлежности (зубная паста, щетка, мыло, бритвенный станок). Иду умываться, бриться, чистить зубы.

– Рота стройся на вечернюю проверку! – кричит дневальный по роте.

Ускорившись, я одеваю ПШ, мотаю портянки, сую ноги в сапоги, хватаю ремень и шапку, и несусь на построение.

Сержант Миниханов проводит перекличку личного состава, сверяя по списку, вдруг кто уже дезертировал. Сверился со списком. Звучат команды: отбой, отставить, по несколько раз. Минут тридцать мы бегаем в разные стороны.

Стадо новобранцев с грохотом метается туда-сюда. Наконец настает счастливый момент, и мы затихаем под одеялами. Все! Еще один день в Советской армии прожит! До завтра!

3.2 Наряд по столовой

– Новиков, подъем! Тебе в наряд по столовой, – будет меня дневальный по роте.

Я вскакиваю, как быстро пролетела ночь! Еще полчаса до подъема, мне нужно успеть заправить кровать, умыться, одеться. Встретить ГАЗ-66 с продуктами и разгрузить их, выложить из бачков нашу любимую кашу-клейстер, помыть бачки в котельной и поставить их обратно в автомашину.

Перед заступлением в наряд, по два в столовую и два по роте, проходим краткий инструктаж у сержанта Миниханова. Расходимся по местам.

В наряд по столовой заступаю с Антошкой, призывник с Узбекистана, здоровый, загорелый парнишка 18-и лет. По пути в столовую Антошка рассказывает про Узбекистан, Восток дело тонкое, Петруха! Говорит, что жара там под 50 градусов, не зря призывники с Узбекистана такие загорелые. Активная жизнь начинается с вечера, когда схлынула жара, до вечера большинство жителей сидят по домам.

Подъезжает ГАЗ-66 с продуктами, мы разгружаем хлеб, бачки с «парашей» и т. д. За рулем автомашины солдат с четвертой роты, прослужил уже год, то есть, наш дембель. Колчин интересуется, откуда мы, как жизнь на гражданке, рассказывает о службе в батальоне, подбадривает, дает нам советы.

Я, с Антошкой, выкладываю из бачков в кастрюли привезенную кашу, и мы несемся с бачками, за сто метров, в котельную, в ней чистим грязные бачки и несемся с ними обратно к автомашине. Накрываем на столы, режем хлеб, выкладываем масло, тарелки, ложки, наливаем в чайники чай. Не торопясь завтракаем, о чудо! И ждем прихода личного состава.

Прибегает личный состав учебной роты. Раздаются команды: встать, сесть, приступить к приему пищи. А со стороны смотреть куда интереснее, чем самому исполнять эту муштру. Солдаты лихорадочно жуют и убегают. Мы с Антошкой, не торопясь, собираем тарелки, ложки, кастрюли, несём весь скарб в котельную, там чистим грязную посуду, несём обратно, стираем со столов, подметаем пол.

Вот и все! До обеда можно делать вид, что мы очень сильно заняты работой, и никуда нас не привлекут! Очередная солдатская наука делать вид, что занят, и можно отмазаться от других дел!

В таком же неспешном темпе отрабатываем обед и ужин. Тянем уборку столовой до отбоя. Спокойно идем умываться, мыться под умывальником местами и, без всяких: «отбой», «подъем» ложимся спать. Спокойной ночи!

3.3 Баня

– Рота, подъем! – кричит дневальный.

– Рота, подъем! – вторят ему сержанты.

Я вскакиваю с кровати, спрыгиваю со 2-го яруса кому-то на плечи (как всегда), лихорадочно натягиваю галифе, гимнастерку, мотаю портянки, со скрипом заталкиваю ноги в сапоги, хватаю ремень с шапкой и бегу строиться.

– Отставить! – кричит сержант Миниханов.

На ходу скидываю гимнастерку и ремень, бегу, толкаясь и матерясь, обратно. Складываю все на табуретку, разматываю портянки, вешаю их крест-накрест на перекладинах табуретки, рядом ставлю сапоги, сверху шапку и лечу в кровать, укрываюсь одеялом. Уф! Дольше перечислял, чем делал в действительности.

– Рота, подъем!

И все сначала, с бешеной скоростью! По нескольку раз! Наконец построились.

– Сейчас на зарядку, после зарядки умываемся, наводим порядок, завтракаем. После завтрака убываем в дивизию, в баню, – говорит сержант Стариков.