Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Энн моргнула, искренне удивлённая.

— Неужели ты и впрямь считаешь, что это то, чем я занимаюсь?

— А разве нет? Ты решаешь, как жить Ричарду — сейчас так же, как до его рождения. Это его жизнь. Он любит Кэлен. Что останется ему хорошего в жизни, если он не сможет быть хозяином своему сердцу, если он будет вынужден действовать по твоей указке?

И кто ты такая, чтобы повелевать ему отбросить самые сокровенные свои желания и вместо этого любить меня?

Как я смогу считать себя действительно достойной его любви, если стану манипулировать им, как ты того желаешь? Если я сделаю так, как ты просишь, я одним этим сотру все его чувства ко мне, превратив их в сплошное притворство.

Энн выглядела приунывшей.

— Но я вовсе не хочу заставлять тебя любить его. Я только хочу, чтобы и у тебя всё было хорошо.

— Я бы всё отдала, чтобы иметь возможность, прикрывшись твоей указкой, сделать это, но тогда я никогда не смогла бы уважать саму себя. Ричард любит Кэлен. И не в моих силах заменить эту любовь чем бы то ни было. И именно потому, что я люблю его, я никогда не предам его чувств.

— Но я не думаю…

— Скажи, принесёт ли тебе счастье, если ты хитростью заполучишь любовь Натана? Достаточно ли тебе будет этого? Будешь ли ты счастлива?

Энн отвела глаза, наполненные слезами.

— Нет, не буду.

— Так почему же ты полагаешь, что меня устроит соблазнение Ричарда ценой самоуважения? Любовь — настоящая любовь — это нечто, что можно заслужить, только будучи тем, что ты есть на самом деле; это не приз за изобретательность в постели.

Взгляд Энн беспокойно забегал.

— Но я всего лишь…

— Когда я забрала Ричарда в Древний Мир, забрала против его воли, я хотела заставить его принять верования Ордена. Но, кроме того, я хотела заставить его полюбить меня. Я тогда намеревалась сделать примерно то же, о чём ты просишь меня сейчас. Он отказался. Это одна из причин, по которым я так глубоко уважаю его. Он не похож ни на одного из мужчин, которых я знала, которым только и нужно было, что затащить меня в постель. Я полагала, что заполучу его тем же путём. Он доказал, что следует велению разума. Он не животное, в отличие от тех, кто позволяет своей похоти диктовать им. Это человек, живущий разумом. Именно поэтому он ведёт нас, а вовсе не потому, как ты считаешь, что ты потянула за нужные ниточки. Если бы он поддался мне, я никогда не смогла бы его уважать так, как уважаю сейчас. Как бы я могла искренне любить его, если бы он выказал такую слабость характера? Даже согласись я на твой план, Ричард не согласился бы точно. Он останется тем же Ричардом, каким был всегда. Максимум, чего мы можем этим добиться — это того, что я потеряю его уважение. И в итоге, весь план провалится. И, в конечном счёте, он провалится от недостатка твоего уважения к нему. Но неужели ты на самом деле хочешь именно этого? Хочешь, чтобы нашим лидером был человек, ведомый скорее похотью, чем разумом? Неужели тебе нужно просто ввести в игру свою марионетку?

— Нет, думаю, нет.

— Вот и я так думаю.

Энн улыбнулась, взяв Никки за руку, и повела её вниз по белому мраморному коридору.

— Не хочется этого признавать, но я поняла твою позицию. Думаю, я виновата тем, что позволила своей страсти к делу Создателя перерасти в убеждённость, что я одна вправе решать, что и как надлежит делать и кому как жить.

Какое-то время они шли молча в свете мерцающих огней и приглушённого шипения факелов.

— Прости меня, Никки. Несмотря на все мои старания, ты оказалась женщиной с сильным характером.

Никки смотрела вдаль.

— Кажется, это верный путь к одиночеству.

— Со стороны Ричарда было бы только мудро, люби он тебя такую, какая ты есть, за одно то, какая ты есть.

Никки сглотнула ком, не находя подходящих слов.

— Кажется, во всей этой суете я подзабыла урок, преподанный мне Натаном.

— Быть может, это на самом деле и не твоя вина, — предположила Никки. — Возможно, это в большей степени действие Огненной цепи и того, как много из того, что мы знали, утрачено.

Энн вздохнула.

— Сомневаюсь, что могу списать ошибки всей своей жизни на заклинание, которое лишь недавно начало действовать.

Никки взглянула на бывшую аббатису.

— А что за урок преподал тебе Натан?

— Однажды он убедил меня в том же, что ты сейчас мне снова напомнила. Собственно, он и объяснял это почти так же, как ты. Я заблуждалась насчёт Натана так же, как заблуждалась насчёт тебя, Никки. Прости меня, дитя, за это… и за всё, чего я лишила тебя.

Никки помотала головой.

— Нет, не стоит извиняться за мою жизнь. Мои решения были только моими. Всем в той или иной мере приходится проходить жизненные испытания. Всегда были и будут те, кто пытается повлиять на нас или даже повелевать нами.

Мы не вправе оправдывать собственные ложные решения такими вещами. В конце концов, каждый из нас живёт собственной жизнью, и только сам ответственен за неё.

Энн кивнула.

— Те самые заблуждения, о которых мы говорили, — она ласково погладила Никки по спине. — Но ты исправила свои ошибки, дитя. Ты научилась нести ответственность за свои ошибки. Ты всё сделала правильно.