Одиночество героя

Изобретатель «Аякса-5» являл собой тот тип неунывающего, деятельного русского человека азиатской наружности, который, как известно, и в огне не горит и в воде не тонет. Розовощекий, круглоликий, с благодушной физиономией, но грустными, словно чуть подмокшими от тайных слез глазами, Арнольд Платонович выглядел лет на десять моложе своих лет и так же, по всей вероятности, себя чувствовал. А что ему? Реформа пришлась ему кстати, всем его начинаниям сопутствовал успех, но полагаю, случись иначе, он и тогда не шибко бы горевал. Признаться, таким людям, умеющим примениться к любым обстоятельствам, которым одинаково хорошо при любой погоде, я не то чтобы завидовал, но признавал их умение жить. Вся их философия укладывается в известную формулу: живи сам и не мешай жить другим — и что же в том плохого?

Меня Арнольд Платонович, хотя мы были едва знакомы, принял так радушно, словно давным-давно ждал встречи и уже немного перестал надеяться. Бросился через огромный кабинет, тряс руку, радостно заглядывал в глаза — и самое удивительное, в этом не было, кажется, никакого актерства.

— Чего там, какие церемонии! — бормотал растроганно, проводя меня к креслу. — Разве плохо вот так, по-семейному, заглянуть, перемолвиться словцом. Какие обиды между единомышленниками, не правда ли? А ведь мы с вами именно единомышленники, дорогой Иван Алексеевич, и очень, очень можем быть друг другу полезны. Поверьте, я не раз об этом размышлял.

— И я тоже, и я тоже, — забубнил я. От его крупного, подбористого тела пахло дорогими духами и стоялым мужицким потом. Лялька иронически наблюдала за нами, но недолго ей пришлось любоваться. Насупясь, я сказал:

— Арнольд Платонович, чтобы не отрывать время… Хотелось бы кое-что обсудить наедине…

Он изумленно вскинул брови:

— Господь с вами, Иван Алексеевич… Да все мое время… — Кинул быстрый, неожиданно повелительный взгляд на Ляльку. — Но если Иван Алексеевич настаивает, может быть?..

Нелли Петровна фыркнула, передернула худенькими плечиками и, задрав нос, покинула кабинет. Ни словечком не возразила. Ай да Арнольд!

— Кофе, чай! — осведомился хозяин. — Чего-нибудь покрепче?

— Спасибо, ничего не надо. Я буквально на десять минут.

Арнольд Платонович уселся напротив с видом абсолютного внимания, но вдруг вскочил, побежал к столу и по селектору распорядился:

— Клара, ко мне никого!

Вернулся в кресло, все с тем же выражением величайшего внимания на лице.

— Та-ак, теперь нам никто не помешает. Я же понимаю, не пустяк привел вас сюда. Будьте уверены, все, что скажете, не уйдет дальше этих стен.

Я мысленно его поблагодарил. Этот человек умел быть любезным и убедительным без нажима, без рисовки — редкий дар. Вдобавок изобрел волшебный прибор. Повезло Ляльке.

— На самом деле вопрос пустяковый, но, как бы выразиться, немного щекотливый. Надеюсь, отнесетесь с пониманием…

Я рассказал, что попал в довольно скверную историю, задолжал некоей структуре крупную сумму, которую вряд ли смогу быстро собрать. В связи с этим у меня возникло естественное беспокойство за судьбу сыновей и бывшей жены, ибо это единственный рычаг, с помощью которого на меня можно оказать давление. Как я понимаю, Нелли Петровна и ему не совсем безразлична. Поэтому просьба такая. Не мог бы он, пользуясь положением ее нынешнего мужа и начальника, отправить Нелли Петровну вместе с детьми из Москвы. Иными словами, припрятать на некоторое время, на недельку-другую. Пока вся эта катавасия так или иначе не уляжется.

Мое сообщение Арнольд Платонович воспринял спокойно, но все же некая серая тень мелькнула в глазах. Для пущей важности он сунул в рот полоску жвачки «Стиморол». Я же, испросив разрешения, закурил.

— Это все? — спросил он.

— В общих чертах — да.

Жуя жвачку, он сделался до смешного похож на круглого остроглазого хомячка.

— Иван Алексеевич, извините за прямоту, как же это вас угораздило?

— Сам не знаю, — честно ответил я. — Видно, бес попутал.

— Велика ли сумма?

— Это не имеет значения.

— Наехали на вас, разумеется, бандюги?

— Кто их сегодня разберет, кто бандюги, а кто — честные бизнесмены. Но братва солидная, зарегистрированная. Козырной масти.

Арнольд Платонович принес из холодильника бутылку «Боржоми». Открыл, разлил по стаканам. Веселые пузырики заплясали в стекле.

— Опасность действительно велика?

— Думаю, да. Шурин помогал, но он уже в больнице с простреленной грудью. И счетчик включен.

— А кто он — ваш шурин? Кем работает?

— Полковник-особист.

— Вон даже как, — Арнольд Платонович достал изо рта жвачку, прилепил к спинке кресла и взялся за боржоми. Как он пил, любо-дорого смотреть. Аж глаза закатил от удовольствия. Он не испугался, нет, размышлял. Опять я подумал, что, кажется, на сей раз Ляльке повезло.