Одиночество мага. Том 2

Отец Мэттью поднялся. Высокий и худой, как жердь, с редкой белой бородой и, что удивительно для старого человека, совершенно чёрными глазами, точно у юноши.

— Благодарю господина председателя. Обвиняемый, какие приказы получали вы от Сущности?

— Не понял, что такое Сущность? — тотчас откликнулся Фесс, стараясь, чтобы в голосе прозвучала бы чуть ли не радость от того, что он может ответить.

— То, что на Западе, — поднял брови инквизитор. — Не станем же мы именовать её полным именем, тем более здесь, в цитадели Добра и Света? Вы поняли меня, обвиняемый?

— Понял, господин…

— Можете именовать меня «следователь», милостивый государь Неясыть.

— Понял, господин следователь. Я получал разнообразные и многочисленные приказы. Всех так сразу и не упомнить. Мне потребовалось бы немало времени, перо и вдоволь пергамента, чтобы вспомнить их все, равно как и обстоятельства, при которых они были отданы…

Кажется, на сей раз ему удалось их удивить. Даже Этлау оторвался от созерцания разложенных на пюпитре пергаментов и воззрился на некроманта с неприкрытым изумлением.

— То есть обвиняемый признаёт… — вскочил, взмахнув руками, другой инквизитор. Только теперь Фесс разглядел, что через его левую глазницу тянется бугристый белый шрам, явно от удара мечом.

— Прошу вас, преподобный Пеннигор, соблюдайте очерёдность, — как-то по инерции, даже чуть растерянно проговорил Этлау. — Господин секретарь! Вы занесли в протокол…

— Так точно, ваше преподобие.

— В какой формулировке?

— Обвиняемый признался в сношениях с Сущностью без применения методов принуждения.

— Отлично, господин секретарь. Так и оставим. Начало положено. — Этлау потёр руки, но при этом по-прежнему казался растерянным и огорошенным. — Продолжайте, отец Мэттью.

Отец Мэттью внушительно прокашлялся. Кажется, его распирало от гордости.

— Обвиняемый, не могли бы вы привести примеры приказов Сущности? К вопросу составления полного списка Её повелений следствие, полагаю, вернётся позже, обсудив это за закрытыми дверьми…

— Несомненно, отец Мэттью, продолжайте, пожалуйста…

— Благодарю вас, отец Этлау… Я жду ответа, обвиняемый.

Фесс закатил глаза и изобразил на лице напряжённую работу мысли.

— Все мои действия были исполнением Её приказов… По большей части я не понимал их, я просто выполнял…

Инквизиторы переглянулись. На лицах их красовались такие ухмылки, словно у котов, которым досталась по полной крынке сметаны на брата. Слова Фесса, несомненно, упали на унавоженную почву.

— Прошу обвиняемого назвать те приказы Сущности, которые он может вспомнить сразу, — бросив быстрый взгляд на Этлау, словно в поисках одобрения, тут же проговорил Мэттью. — Господин секретарь, прошу вас быть особо внимательным…

— Преподобный отец Мэттью, позволю заметить, что подобные диффамации…

— Господа, господа, — вынужден был вмешаться Этлау. — Призываю к порядку. Господин секретарь, преподобный отец Мэттью, сдержите ваши чувства. Прискорбно, что приходится напоминать об этом. Ближе к делу, господа. Обвиняемый, вы проявляете добрую волю, вам это зачтётся. Прошу вас ответить на вопрос преподобного отца Мэттью.

— Со всей охотой, — продолжал играть свою роль Фесс. — Могу вспомнить Её самый первый приказ: прекратить истребление Её слуг и не допускать этого, кроме как в случае лишь крайней необходимости, продиктованном самозащитой.

— Когда был отдан этот приказ? — тотчас спросил отец Мэттью.

— Сразу после разрушения Арвеста, преподобный отче.

— Выполнил ли обвиняемый его?

— Я старался… — как бы срывающимся голосом принялся объяснять Фесс. — Я старался, но… долг некроманта — защищать мирных поселян, и я не мог пренебречь им. Я не понимал, как Тьма может отдавать такие приказы мне, когда всё, чему меня учили…

Инквизиторы слушали его, словно соловья. Секретарь строчил, как заведённый, то и дело смахивая со лба крупные капли пота — очевидно, до смерти боясь упустить хоть слово.

— Продолжайте, обвиняемый, — одобрительно кивнул Этлау. — Помните, вы в руках суда справедливого, немстительного.

— Я сопротивлялся… но потом, по мере того, как мой… спор… со святыми братьями становился всё ожесточённее, я мало-помалу преклонял свой слух к Её словам…

— Позвольте вопрос! — так и подскочил ещё один инквизитор, толстый, одышливый. — Господин председатель, господа следствие… какова была причина вашего… гм… спора со святыми братьями?

— Частично причиной послужило Её наущение, — тотчас ответил некромант, стараясь не переиграть. — Но немалую толику внесло и моё тщеславие, смешанное с гордыней… в чём мне теперь приходится признаться.

Взгляд Этлау так и буравил Фесса, и некромант понял, что идёт сейчас по волоску. Поверят ли они в его слова? Поверят ли в его страх, в его ужас перед пытками и мукой? Конечно, он страшится этого… но поверят ли они, что он так быстро сломался? Не попытался даже разыграть из себя героя?