Одиночество мага. Том 2

— Твои догадки впечатляют, инквизитор, — холодно сказал Фесс. — Мне была обещана свобода и возвращение домой. В те места, до которых твоя рука и руки твоих палачей не смогут дотянуться при всём желании. Теперь ты от меня отстанешь? Что я ещё могу тебе сказать?

— Значит, это правда, — медленно проговорил Этлау. — Что ж, я… я горд, что моя догадка оказалась истинной, хотя, сказать по чести, предпочёл бы встретить в тебе союзника, а не врага. К сожалению, получается совсем не так. Конечно, что тебе, страннику на неведомых мне звёздных путях, до участей и скорбей этого мира! Пусть он обратится в ничто, только лишь потому, что тебе хочется попасть домой! Нечего сказать, очень, очень достойно. Клянусь кровью Спасителя, уже за одно это тебя следует подвергнуть самым изощрённым пыткам — как плату за то, что ты собираешься совершить с нами, безотносительно, скажешь ли ты нам что-то или нет! — Последние слова Этлау почти что выкрикнул. Не в силах сдержать себя, забегал кругами по комнате, ударяя себя кулаком в ладонь и что-то бормоча себе под нос. Фесс, признаться, несколько испугался, решив, что спятивший инквизитор велит приступить к пыткам немедленно, однако Этлау сдержался и на сей раз.

— Хорошо, — сдавленно проговорил инквизитор, вновь подходя к распятому на решётке некроманту. — Если я прав… а логика говорит о том, что я прав, — пытать тебя не имеет особого смысла. Нам нужно средство победить Разрушителя, а не просто убить личность и тело носителя этой проклятой силы, как ты должен бы понимать…

— Этлау, ещё раз — все пытки, какие только могут прийти в твой разум, — ничто по сравнению с тем, что испытает Разрушитель после провала его миссии, — прервал экзекутора Фесс. — Я уже говорил тебе и повторю это вновь. Если ты понял, кто я такой, так пойми же и ещё одну вещь — я способен на нечто такое, с чем не справятся даже твои несравненные специалисты» с их высокими окладами. Ты начнёшь меня пытать? Очень хорошо. Тогда я просто прикажу себе умереть. Точно так же, как я приказал себе выжить в том карцере, куда тебе было угодно меня бросить. Понял меня, инквизитор?! Я просто умру на пыточном столе, ты не узнаешь ничего. Ровным счётом ничего. Ну, что ты теперь скажешь?

Серый помолчал, пристально глядя Фессу в глаза. Он был в бешенстве, но по-прежнему не давал собственней ярости вырваться наружу.

— Многое мог бы сказать, — проронил он. — Ну что ж, змея кусает собственный хвост, мы заканчиваем там, откуда начали. Получается, что я должен просить тебя, гость из бездны, пожертвовать собой во имя моего мира. Я с радостью заменил бы тебя, дай это хоть малую надежду. Жаль, что это всё лишь мечты и фантазии… какая горькая насмешка, что судьба Эвиала, судьба мириадов живущих в руке… в руке… нет, у меня даже нет слов, чтоб поименовать тебя. Ты с лёгкостью обрёк целый мир ужасной участи, только чтобы спастись самому! А в результате…

— А в результате не спасётся никто, — пожал плечами Фесс. — Хотя, знаешь, Этлау, я мог бы помочь тебе. Мог бы взять тебя с собой… после того, как моя часть работы будет выполнена. Как тебе такое предложение?

Инквизитор побледнел, покраснел, позеленел, затряс сжатыми кулаками прямо над лицом некроманта.

— Да как ты смел!.. — захлёбывался он слюной. — Как ты смел предложить мне подобное! Как ты смел подумать даже, что я брошу свою паству и трусливо сбегу, поджавши хвост! Не для того Спаситель облёк меня силой и не для того посылал он меня в несчастный сей мир, чтобы я спасал свою шкуру О, да, да, для тебя это наверняка была бы отличная сделка. Ты небось и не сомневался, негодяй, что я соглашусь! Ну так вот — нет, нет и ещё раз нет! Никогда! Я разделю судьбу Эвиала, что бы с ним ни случилось!

— Какие напыщенные слова, Этлау, — усмехнулся некромант, изо всех сил стараясь, чтобы усмешка вышла погнуснее. — Какие слова. Вот только отчего-то в них слабо верится. Набиваешь цену, инквизитор? Большего тебе всё равно не предложат. Так что мой тебе совет — согласиться. Отпусти меня, уйдём вместе, и тогда — ты увидишь звёзды других миров. Как тебе такое?

Этлау несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Нет, нет и ещё раз нет, Неясыть. Ты, наверное, совсем разучился верить в жертвенность. Ты, наверное, считаешь, что каждый может заботиться только о своей выгоде. О, сколь пагубное заблуждение! Сколь низко пал род человеческий!..

— Брось оплакивать род человеческий, инквизитор, — сквозь зубы процедил некромант. — И побольше думай о себе. Тогда, может, и уцелеешь. Этлау покачал головой.

— Мой ответ — нет, Неясыть, и давай покончим с этим. Последние вопросы тебе — для проформы, хотя и без секретаря: ты знаешь, как победить Разрушителя?

— Нет.

— Так, — поджал губы Этлау. — Ладно, второй вопрос: ты согласен помочь нам справиться с этой бедой?

— Я не знаю. Мне надо подумать.

— Это уже лучше, — прищурился инквизитор. — Сколько тебе надо времени?

— Немного. День, быть может, два. Но без кандалов на руках и в нормальной, сухой и тёплой камере с лежанкой.