Одиночество зверя

Личность министра внутренних дел занимала Саранцева давно и особым образом по сравнению с прочими членами кабинета. Внешне он никогда не сближался с Покровским и временами числился едва ли не в числе его противников. Во времена генеральского губернаторства Муравьёв возглавлял главк в МВД, и в прессе периодически всплывали невнятные сообщения о неких расследованиях злоупотреблений новосибирской власти, хотя суд так и не случился. Муравьёв нужен ему сейчас, но он в числе первых узнал о преступлении Светки и наверняка уже выстроил собственный план поведения. В основание прожекта наверняка легли исходные положения, известные только Муравьёву и его ближнему кругу. Игорь Петрович пожалел о невозможности забраться в голову министра и хорошенько пошуровать там в поисках тайн своего премьера. В своё время Покровский сам предложил новому президенту кандидатуру Муравьёва и предпочёл не заметить удивлённой мины на лице Саранцева. Прошло лишь несколько месяцев после выборов, совсем недавно сформировано правительство, не случилось каких-либо происшествий. В чём же причина нежданной перестановки? Покровский тогда ответил на вопрос скупо, но доходчиво — сослался на некие новые обстоятельства, необходимость оптимизации работы ведомства и прочие мотивы. Игорь Петрович всегда трудно шёл на спор с бывшим президентом, а тогда и думать о таком своеволии не пробовал. Просто попытался изобразить дело своим собственным решением, и части сторонних наблюдателей оно именно таким и показалось.

— Проходите, Валерий Павлович, — деловито кивнул Саранцев в ответ на приветствие вошедшего, указал на ещё один свободный стул и решил немного пошутить. — Мы тут с Евгением Александровичем пытаемся вычислить оптимальное соотношение опыта и новых методов в работе правоохранительных структур на примере одной конкретно взятой коллизии.

Дмитриев не счёл нужным улыбнуться, Муравьёв молча выжидал, сложив перед собой на столе ручки и блокнот. Он смотрел в глаза Саранцеву и отводить их не собирался, поскольку не знал за собой вины и прочих причин для смущения. Счастливый человек.

— Лично я — горячий сторонник новизны, — объявил вдруг Антонов.

— И я, — поспешила поддакнуть Кореанно. — Обстоятельства изменились, и мы должны измениться вместе с ними.

— А я — противник, — не стал отмалчиваться Дмитриев. — Тем более, если вы одновременно ещё и в епархии Валерия Петровича срочно решили произвести реформы.

— Какие реформы? — живо откликнулся Муравьёв, и непроницаемость слетела с него, как сдутая ветром кепка.

Игорь Петрович всю свою жизнь относился к людям в погонах с иронией, но тщательно её скрывал. Не брался предсказать их реакцию на его небрежность — вдруг объект шутки окажется контуженным и не станет сдерживать чувств. Оба службиста явились в хороших костюмах и белоснежных рубашках, но он много раз видел их обоих в форменных кителях и машинально всегда представлял их обмундированными — тогда их слова, поступки и вообще поведение сразу становились объяснимыми. Он ведь не требует от них ничего ужасного, незаконного или катастрофически трудного. Простое дело — зайти в обыкновеннейшую среднюю школу и добавить ещё одну машину в кортеж из шести машин. И вот поди ж ты — прямо генеральную ассамблею развели!

— Евгений Александрович шутит, Валерий Петрович. У меня к вам есть всего лишь несущественный вопрос: в школе к нам присоединится ещё один человек на своей машине… — президент сделал едва заметную паузу, и продолжил не совсем в том духе, в котором начал. — Как можно с наименьшими неудобствами организовать наш совместный проезд до ресторана? Ехать ему впереди кортежа, а вы будете перекрывать движение уже после него, ехать ему за полицейской машиной или в хвосте кортежа?

— Впереди, — без паузы ответил Муравьёв. — Пусть едет вперёд, а мы просто будем действовать в обычном режиме.

— И мы, — коротко откликнулся Дмитриев. — В кортеж ему нельзя, у нас обученные водители высочайшего класса, он может разладить всю систему взаимодействия и по неопытности создать опасную ситуацию.

— Это может оказаться не совсем удобным с этической точки зрения, — с некоторой долей ехидства заметил Антонов. — Он старый приятель президента, главный инициатор всего мероприятия, зачем держать его в положении прислуги.

— Причём здесь прислуга? — сухо возразил Муравьёв. — Раз он инициатор, ему и флаг в руки. Пусть едет впереди и организует следующий этап операции.

— Операции?

Видимо, Антонов тоже относился к происходящему с иронией.

— Да, операции, — уверенно подтвердил министр. — Само собой ничего не случается, кроме хаоса. Всё остальное нужно подготовить и организовать.