Одиночка

— А кто стрелял?

— Вот этот сотрудник полиции, — Вебер указал на Шмидта.

— Была ли необходимость применять оружие? — обратился к нему Поль.

— После окрика и предупредительного выстрела в воздух беглец не остановился, — доложил Шмидт официальным тоном. Затем самодовольно добавил: — Эти трое могут засвидетельствовать.

— Можем! — Вебер не мог скрыть горечи в голосе. — Сотрудник пристрелил Воока в соответствии с инструкцией. Вы правильно говорили, господин Поль, что сокрытие картин даже в те времена считалось уголовным преступлением. В отличие от Шлихтинга и Ландгута Воок обогащался лично. Мимо такого дела не может пройти ни одно государство, даже наше, — Вебер указал рукой на гавань и закончил: — Такой исход, конечно, самый удобный!

— Поднимите по тревоге пожарных! — приказал Поль. — Труп нужно достать сегодня же! Соберите сотрудников и оцепите район, мне не нужны зрители! Никакие! Вы поняли?

— Почему Вооку удалось бежать? — спросил Вебер Поля, с застывшим взглядом смотревшего на поверхность воды.

— Драхвитц не хотел официального ареста Воока и попросил у меня разрешения самому доставить его в полицию. Но я никак не мог предположить, что дело обернется таким образом.

— Да, да, бедняга Драхвитц, — сочувственно произнес Шоппенхауер. — Как он чувствует себя?

— Удар был не очень сильным, — Поль не понял иронии комиссара.

— А почему Воок направился в гавань? — поинтересовался Фреезе.

— У него на якоре стоит моторная яхта.

— Ну и что? Ведь до открытого моря около пятидесяти километров?

В разговор вмешался Шоппенхауер:

— Может быть, он не ожидал погони?

— Но здесь его подстерегал Шмидт, — произнес Вебер. — Очень интересная проблема, которую вы могли бы решить, если бы захотели, господин старший советник.

Они молча и изучающе посмотрели друг на друга.

— Я действительно не предполагал такого исхода событий, — тихо произнес Поль.

— Да, да, я верю вам, — безразличным тоном ответил Вебер. Он подал знак друзьям, и они направились прочь.

— Вы все еще считаете, что Воок не был убийцей Геердтса? — крикнул им вдогонку Поль.

Вебер остановился.

— Он имел отношение к смерти Геердтса, но он его не убивал. Настоящего убийцу вы получите этой ночью, на тарелочке с голубой каемочкой!

Глава четырнадцатая

Время приближалось к полуночи, и Рыночная площадь начала заполняться демонстрантами. На импровизированной сцене занял место оркестр из ребятишек, одетых в белые рубашки с черными галстуками и черные штанишки. Ребята били в барабаны и трубили в горны, создавая дикий шум, который, видимо, нисколько не мешал собравшемуся на площади люду.

В какой-то момент Вебер подумал, что немцам всегда нравился барабанный бой. С неприятным осадком на душе он зашел в отель «Ландскнехт».

Перед комнатой номер одиннадцать детектив остановился и оглянулся. В коридоре было пусто, никто за ним не следовал. Затем он осторожно надавил на ручку и открыл дверь.

На кровати, скрывавшейся в темноте, лежала с закрытыми глазами Жаннет Мессемер, и казалось, что она спит.

Вебер медленно прошел к окну, отодвинул занавеску, поднял вверх фрамугу и выглянул во двор.

— Будет холодно, если ты оставишь окно открытым, — прозвучал за его спиной голос Жаннет. — Закрой окно.

Вебер обернулся и отрицательно покачал головой.

— Почему же?

— Я договорился о встрече.

— Твой посетитель придет через окно? — засмеялась Жаннет.

— Кто знает…

— А я думала, что ты хотел встретиться со мной.

— Нет.

— С кем же?

— Я договорился встретиться с убийцей Геердтса.

Жаннет вздрогнула, приподнялась на кровати и оперлась на нее рукой. Она пристально оглядела детектива и, захлебнувшись от смеха, упала на подушки.

— Зачем ты нагоняешь на меня страх? Чтобы потом утешить? Иди же ко мне, дорогой!

Вебер подошел и присел на край кровати.

— Что было в полиции? — спросила Жаннет.

— Они меня отпустили, — уклончиво ответил Вебер.

— Они спрашивали о картинах?

— Нет.

Жаннет с видимым удовольствием потянулась.

— А ты, Жаннет? Ты тоже ни с кем не разговаривала?

— Я должна рассказать тебе все, даже если это и неприятно, поскольку решила быть с тобой откровенной. Да, я разговаривала по телефону с Вооком. Не смотри на меня так, Вебер! Я сама знаю, что это неправильно. Но я исходила из того, что обязана ему. Ты можешь понять? Теперь он покинул город, и я расквиталась с ним.

Вебер молчал.

— Я свободна! Свободна для тебя! Или ты меня больше не желаешь? — удрученно спросила она после небольшой паузы.

— Ты меня любишь, Жаннет? — Голос Вебера был спокоен, но внутренне он весь напрягся.

— Я влюблена в тебя, Вебер, — призналась Жаннет. — И полагаю, что для начала это немало.

Вебер поднялся, медленно прошел к креслу и сел.

— Ты на удивление хорошая актриса, Жаннет.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что говорю. Ты очень хорошая актриса.

— Ты не веришь, что я испытываю к тебе какие-то чувства?

— Ну, да. Если ты принимаешься за какое-либо дело, то выполняешь его со всей тщательностью.

— Дело… — прошептала она.